незамедлительно куда глаза глядят (а глядели они, между прочим, прямо на какую-то удачно подвернувшуюся дырку в заборе), а потом, от духа отделавшись, пешком да по рельсам (а, может, и с каким-нибудь водителем сердобольным) добираться до Москвы, а так и в ноги жене падать и молить о прощении.
«Помолчите пока!» приказал им Сергей. «Сбежать успею, не волнуйтесь. Мне деньги нужны. Дитё кормить надо!»
«Успеешь ли?» ехидно спросила тоска.
Но замолчала на время. А с ней успокоилась и досада.
– Дела-то интересные! – откликнулся, наконец, дух. – Деньги сделать не проблема, в любом количестве. Это дело очень простое, это каждый дух делать умеет. То есть…
– Так давай! – не сдержавшись, выкрикнул Сергей. – Чего ж тянешь, Апофиус! Рисуй их, да побольше! И пойдём отсюда в какую-нибудь гостиницу, если она, конечно, имеется в здешних краях. Может, у местного на ночлег остановимся. Мне бы хоть душ принять, ненавижу я в грязи по уши ходить.
Дух замялся в смущении и поправил кепку.
– То есть что-то вроде денег… Внешняя форма, размеры, цвет… И ещё…
– Какая внешняя форма?! – возмутился Сергей. – Ты о чём это? Я же сам видел, как ты пачку самых настоящих денег сотворил и мне в карман…
Он похлопал по пустому (к сожалению) карману.
– Не настоящие, – признался дух. – Подарочное издание, имитация. Для привлечения внимания и расположения…
– Ах ты ж! – и Сергей наклонил голову в поисках камня.
– Да я тебе!
Дух замахал руками.
– Не спеши с выводами! Не спеши! Я хороший, я людей не обманываю!
Сергей, не найдя камня, запустил в духа пустой пивной банкой.
Банка почему-то взлетела вертикально, понеслась вверх и исчезла вскоре без следа в темнеющем вечернем небе.
– Ты так, да?! – завопил, теряя последние остатки терпения Сергей. – Колдовать, стало быть?! Так колдовством меня не проймёшь! Я…
Он прыгнул прямиком и в крапиву и, не обращая внимания на ожоги, выхватил из зарослей гнутый отрезок заржавелой трубы.
– Так я тебе собственноручно, вот этими вот…
Он выбежал на дорогу и кинулся на духа.
– Этими вот человеческими руками…
Краем глаза заметил, что руки – в белых пузырях. И разозлился ещё больше.
– Башку тебе!.. Черепушку твою!..
А потом и сам не понял, что с ним произошло.
Отчего-то закрутился он на месте взбесившимся волчком. Раскрутив хорошенько, забросил трубу через забор.
Выслушав долетевший из-за забора отборный мат, остановился и, тяжело дыша, уставился круглыми и выпученными, будто у магазинного окуня, глазами на Апофиуса.
– Можешь меня спокойно выслушать? – спросил тот.
Сергей, подумав, кивнул в ответ.
– Я существо шаловливое, но доброе, – продолжал Апофиус. – Господь доброту мою знает, и многое мне прощает. А нам, добрым духам, нельзя
