style="font-size:15px;"> Босуэлл вернулся в Сент-Джайлс, полный черных сомнений.
Ночь без сна. И вторая – тоже.
На родине он до сей поры вне закона.
Гражданский суд – бог с ним, когда он его боялся? Любое обвинение гражданского суда снимается тремя сотнями аркебузиров вокруг Парламента и прямым вопросом регенту, не пора ли заканчивать комедию. Но суд церковный… пока примас Шотландии не утвержден Святым престолом, некому опровергнуть нелепый навет, но ведь Джон Гамильтон и не станет его опровергать. Означает это, что на своей земле, среди своих людей Патрик Хепберн будет в опасности день и ночь, ибо благословен от Господа любой, убивший его.
Или вести жизнь отщепенца, укрываемого только своими – ибо Брихин прав, Реформация в Шотландии не настолько сильна, чтоб стать прямой политикой церкви и государства.
Третья ночь без сна.
Это у него-то, когда-то засыпавшего мгновенно и на голых камнях.
Англия, Лондон, весна 1547 года
Крупный козырь был у Эдуарда Сеймура, и он умело пускал его в ход на переговорах с шотландцами – сидельцы Сент-Эндрюса. Брат виконта Лайла, адмирал Северных морей Эндрю Дадли вот-вот должен был отправиться с подмогой в замок – и с присяжными статьями, в которых упорный Норман Лесли обещался во всем подчиняться герцогу Сомерсету. Накануне отправки Дадли на север герцог Сомерсет вызвал Босуэлла к себе.
– Вот, – и выложил на стол проект статей для лордов Сент-Эндрюса, – начните с малого, Патрик. Хотя помню я времена, когда вы не были столь щепетильны… Подпишите мне это.
Сдача замка англичанам. Неподчинение воле королевы-матери и регента до последнего. Способствование английскому браку Марии Стюарт. Присяга королю Эдуарду. Передача сына графа Аррана в руки англичан. Недурно, недурно… однако для того, чтоб Норман Лесли, которому, в прямом смысле, отступать было некуда, согласился со всем этим письменно, требовались гарантии, а именно – имена прочих лордов, и лордов могучих, под этими статьями. Это и прочел Патрик Хепберн в блеклых глазах герцога Сомерсета, устремленных прямо на него.
– Пожалуй, – сказал Чародейский граф, чувствуя, как подгорает под ним земля, – статьи разумные. Но что я с этого буду иметь, милорд протектор? Я, которого вы кормите пока что одними обещаниями – даже теперь, когда вам не нужно отчитываться в каждом пенни перед старым Гарри?
Полугода не прошло, как Генрих Тюдор канул в Лету, но среди былых его придворных почтения к тени короля не наблюдалось вовсе.
Сомерсет поперхнулся:
– Патрик, имейте совесть! Призыв нелепый, я понимаю, но все же… нет, это вы, Босуэлл, кормите нас обещаниями – уже приблизительно двадцать лет!
Тот сердечно улыбнулся:
– Так разве я не был лоялен к вам все эти двадцать лет? И такую малость вы желаете теперь в подтверждение моей преданности? Я подпишу.
