как бы достойны.Все у нас поголовно за мир,
но бывают порой как бы войны.
В стольких кухоньках – как бы Чечня,
где побоища, словно с врагами,
сапогами,
ножами кухонными и утюгами.
Наше КАК БЫ – везде,
словно будничное полоумье.
Как бы судьи в суде,
как бы думающие – в Думе.
Мне раскрыла КАКБЫЙКА одна
свою крошечную как бы тайну:
«Я в вас как бы навек влюблена.
Вас читаю и как бы вся таю…»
Я хочу перед Богом предстать
как я есть,
а не как бы,
не вроде —
лишь бы «как бы счастливым» не стать
в «как бы жизни»
и «как бы свободе».
Мое завтра
Трясся Кремль.
На трибуне шел бой.
Молодым генералом оплеван,
упоен перестройкой,
собой,
безнадежно я требовал слова.
Лез я,
голову очертя,
понимая те игры едва ли.
Обещали мне «завтра» вчера,
но опять мне его не давали.
Знать не зная, что он обречен,
и спасая меня от азарта,
мне записку прислал Горбачев:
«Ваше завтра —
оно послезавтра».
Перестройка —
наш преданный сон.
Тех надежд не спасти, как ни жилься.
Чем же все-таки был я спасен?
Озорным обожанием жизни.
Клеветой мою душу прожгло.
Меня сплетнями всеми хлестало.
Мое время —
оно не прошло.
Мое время еще не настало.
К свадьбам всем —
я вино в погребах.
Я – всех женщин любовник глазами.
Столько губ у меня на губах
пахнут морем, тайгой, поездами.
И раздвоенным языком
клевета меня не слизала.
Старость?
Смерть?
С ними я не знаком.
Мое завтра —
оно послезавтра.
Тетя Ра
Чтоб в пеленках не было мне сыро,
с детства я искал себе
