уж конечно, всем самокопанцам.Его с лопатой, ну, хоть в бронзе выставь
на всепланетный съезд пачиковистов!
Что вспоминал обледенелый Степа?
У Трубной дом, смесь диссенды́ и стеба,
где грезилось ему, что из бараков
Россию может выволочь «Параграф».
О, первое компьютерное племя,
которому в обеденное время
и, не стряхнув с бородки макарон,
Иртеньева читал он в микрофон.
Но чем же завершилось это, Степа?
Как Русь, в снегу Америка, Европа,
и там, и тут сейчас капитализмы,
как дуализмы, снегозавализмы.
Нас не спасет от снегорезультата
иртеньевская древняя цитата…
А что спасет? Бессмертная лопата.
Куда едут крыши
Я не только поэт площадей.
Я поэт всех нормальных людей.
А порою хочу —
ну, хоть маленькую
завести в себе ненормалинку.
Скучно…
Как-то все скученно,
Скрученно…
А кто-то оправдывается,
но зряшно:
«Все-таки «скушно» лучше, чем «страшно».
Слух мне режет
страшный скрежет
раскуда-то едущих крыш.
Раскудахтались, ржавые…
Ишь!
Кыш!
Крыша по русскому иносказанию —
разум,
главнее, чем голова,
и чеченцы в Грозном,
и татары в Казани
«врубаются» в сленговые слова,
Мне сказанул со вкусом якут:
«У нас якутята сленг во как секут!»
(хотя при чем, простите, здесь кнут).
И слова, как плевки летят,
куда плюнется,
неизвестно куда еще крыши плюхнутся.
Страшно едущих крыш,
будто сведущих крыс,
так попискивающих,
как помесь
взрыва со всхлипом,
почти по Т. С. Элиоту.
Езда крыш по воздуху
подобна полету.
Вот оно зрелище,
в небе зреющее —
надо всеми державами,
дряхлыми и моложавыми,
сдирая железными заусенцами афиши,
у всего человечества едут крыши.
Hе найдете себе ниши,
если всюду
едут крыши!
Едут крыши из-за страсти,
но не к бабам —
«к бабкам»,
к власти,
и протыкая углами и остриями
весь
земной
шар,
каркают крошащимися кровельными краями
карр-карр-карр…
Едут крыши на куршевелие,
шеями ищущими пошевеливая,
едут крыши
в Парижи,
едут в Индию
