книга?
– Есть. Вон, на полке. Досталась в наследство от прадеда. Тогда такие еще делали из бумаги и кожи.
– Здорово…
Она шепчет это с таким благоговейным трепетом в голосе, что мне становится смешно.
– Можешь ее потрогать, если хочешь.
– Нет, что вы… Испорчу еще. А вы не подпишете мне терминал доступа?
– Конечно.
Киваю и делаю пригласительный жест. Я его третий раз за разговор делаю, на манер старых китайских болванчиков, которые когда-то покачивались на месте. И только на этот раз она решается подойти. Протягивает дешевый терминал, из тех, что продаются на каждом углу. На нем наклейки и надписи, любимые имена героев и названия. Здесь же, на видном месте и мой Дикий. Нахожу относительно свободное место и пишу «Самой очаровательной поклоннице моего творчества». И подпись. Я не лгу, кстати, она весьма хороша собой. Поднимаю на нее взгляд и замираю – у нее глаза лавандового цвета. Смущается, опускает взгляд, а я одергиваю себя.
– Извини. Был тяжелый день.
Она сдавленно охает.
– У вас же Книга сегодня еще. А я тут вам отдохнуть не даю. Простите. Спасибо. Я была очень рада… Правда, простите. Отдыхайте.
Я не успеваю ее остановить, она отбегает к двери и исчезает за ней, едва не сбивая с ног мою помощницу Мэри. Та приближается ко мне и улыбается своей мягкой, чуть лукавой улыбкой.
– Все хорошо, Ди Кей?
– Лучше не бывает. Обожаю людей пугать и вызывать чувство вины на пустом месте, ага. Сколько у нас времени?
Она перебирает бумаги на моем столе, складывая все в аккуратные ровные стопочки – то, на что мне вечно не хватает времени. Да и желания, если уж честно.
– Около десяти минут.
– Спасибо.
Отхожу к окну. В свое время я сам настоял, чтобы оно было большое. Люблю, когда много света. Но сегодня за окном серое тяжелое небо и моросящий дождь. Зрелище интересное, но не особо вдохновляющее. Отворачиваюсь и пробегаю глазами по полкам до тех пор, пока не натыкаюсь взглядом на ту самую книгу.
Терминалы доступа теперь тоже называют книгами. А нас, таких, как я, – писателями. Это тоже память о прошлом. О том времени, когда, чтобы распространить историю, надо было написать ее много-много раз на ровно порезанной бумаге, коже или выдолбить на камне.
Потом на смену книгам пришли театр и телевидение. Я в свое время интересовался этим вопросом и знаю об этом очень много. На смену им пришел головизор и психо-драмы. Потом активные наркотики и управляемые галлюцинации. А потом всем приелось и это.
И тогда все как-то разом вспомнили, что были люди, которые могли придумывать нечто без стимуляторов. Создавать истории на ровном месте, просто закрыв глаза.
Таких людей снова назвали писателями.
Терминал, который я подписал девушке, это устройство для доступа в Библиотеку – огромную виртуальную сеть,
