убивало Ивана. Он с нескрываемым интересом заглядывал в лицо Сашку, всем своим видом предлагая ему дружбу, но начать разговор первым не решался. Важно вытащил из-за пояса люльку и долго крутил её без всякой надобности в руках. Смекал про себя, как бы помудрее выпросить турецкого табачка у жадного Масюка. Прикидывал со всех сторон, как это лучше сделать, загадочно улыбался и упорно ждал подходящего момента. Мысли хитрющей так и не пришло ему в голову, а случай подходящий можно было ожидать вечно.
«Не попросить ли у Сашко табачка взаймы», – подумал невзначай Иван, и эта зацепка сразу понравилась ему. Пристально разглядывая приближающуюся чайку Степана Тригуба, Жмых принялся сочинять про себя свою будущую просьбу.
«Уважаемый пан Масюк», – шевеля губами, сложил в уме первую фразу Иван. От неимоверного умственного труда Жмых весь покрылся испариной. Обращение «уважаемый» он тут же заменил на «ясновельможный» и это ему очень понравилось.
В это время, поймав парусом поток попутного ветра, Тригуб решил на шальной удаче во что бы то ни стало обойти самую быстроходную на Сечи «чайку».
– Вот бесовская душа, – негромким голосом произнес Сашко и, принимая вызов Тригуба, резко вскочил на ноги. Мгновенно оценив обстановку, уверенный в своём мастерстве Масюк, чтобы слышали все, громко добавил: – Битому неймётся, – и тут же ухватился жилистыми руками за верёвки своего паруса.
«Чайка» Тригуба стремительно неслась вперёд и, казалось, никакая сила уже не остановит её. Предвкушая лидерство, подхлёстываемые куражом, крайне возбуждённые казаки на тригубовской лодке улюлюкали безнадёжно отстающему Масюку. Бледный Сашко, так и не потерявший присутствия духа в этой непредсказуемой ситуации, в последний момент сумел-таки перехватить ветер удачи. «Чайка» Степана на какое-то мгновение вдруг потеряла управление и, опасно накренившись на левый борт, сбилась с курса. Победное настроение враз затихло. Испугавшиеся гребцы схватились за вёсла.
Василь Дорошенко чуть не опрокинул за борт клетку с белой крысой. Взлетел на самый верхний кованый сундук Оксаны и Панаса, где неистово принялся крутить над головой двумя саблями. Оксана с визгом бросилась на шею Панасу. Иван Жмых, зарабатывая себе жменьку масючинского ароматного табачка, бесстыже показал свой голый зад всей тригубовской компании, на которой со страху уже спустили парус. Полковник Поддубный светился от радости, сдерживая свои эмоции, хитро утирал усы. Достал пляшку с горилкой и собственноручно поднес до краёв полный михалик непревзойдённому кормчему. Затем причастил доброй чаркой всю ликующую братию.
Раскалённое добела дневное светило скрылось, наконец, за западным небосклоном. Летние сумерки быстро сгущались. Долгожданная прохлада после захода солнца на ночлег так и не наступила. Заметно увеличившаяся влажность окружающего
