Ворон прислушался к крикам чаек над мачтами: «Хочу домой».
Часть вторая
Лондон, январь 1578
Отложив счетные книги, Марта потерла поясницу:
– Маша, ты корову не хочешь завести? Дороговато нам молоко обходится, на пятерых детей.
Невестка оторвалась от пеленок: «А сено? Здесь не ферма, а господский дом. И ставить ее некуда будет, не на конюшню же.
– Да, – согласилась Марфа, – ей здесь и пастись негде. Жаль, так бы мы и масло свое сбивали, и сыр делали. Ты говорила, что умеешь.
– Умею, – Маша потерла руками красные глаза:
– Устала я, лечь бы и заснуть прямо сейчас. У Лизы опять зубы режутся. Ты полночи с ней сидела, а с утра она опять раскапризничалась.
– Я тебе скажу, – Марфа погрызла перо, – что нам грех жаловаться. У нас пятеро на двоих, а многие одни с таким приплодом справляются. Тео большая девочка, помогает. Все равно, сидишь днями над бумагами, – она обвела рукой стол, – и прогуляться забываешь.
– Давай я отнесу, – она подхватила стопку белья.
– Хоть по лестнице поднимусь, – Марфа поцеловала Машу в щеку:
– Ты с детьми возилась, пока я спала. Посиди, отдохни.
Марфа зашла в опочивальни и принялась убирать белье.
– Простое какое, – она рассматривала Машины рубашки гладкого, серого льна. Марфа носила отделанный кружевами шелк. Рука натолкнулась на что-то в глубине ящика комода. Марфа вытащила на свет маленький томик, обернутый во что-то невесомое, белоснежное. Короткая сорочка брюссельского кружева щеголяла глубоким вырезом. Книгой оказалось итальянское издание «Декамерона».
– Пуритане, – усмехнулась Марфа. «Я не знала, что Маша по-итальянски читает».
– Поехали вместе в Лондон, – Петя погладил по голове жену. Зевнув, Марфа пристроилась удобнее на его плече. Лиза сопела между ними. Тео лежала в высокой траве с книжкой. Мальчишки убежали на реку.
– Тебе потом в Делфт ехать, мне в Брюссель, давай отдохнем перед работой, – он коснулся губами нежной шеи Марфы.
– Как? – смешливо спросила она.
– Приезжай завтра вечером в городской дом, и узнаешь, как, – осторожно передав ей Лизу, Петя поднялся, сдерживая улыбку.
В опочивальне усадьбы Клюге ее ждал ящик белого вина.
– Пока не арестовали Симмонса, – заметил муж, – нам с тобой нельзя появляться вместе в городе. Тебе придется посидеть здесь.
– Посидеть? – она подняла бровь. «И почему только мне?».
– Не только посидеть, – он откинулся на подушки:
– Тебе, потому что я с утра побегу на рынок за едой, чтобы ты могла позавтракать в постели. Держи, – Петя достал что-то из-за спины.
Волна кружев накрыла ей руки. Потом Марфа покосилась на разорванную, валяющуюся на полу рубашку: «Стоило надевать».
– Очень даже стоило, – Петя вынул что-то из-под кровати. «Смотри». Марфа ахнула:
