– “большеголовых”, как неэтично и стыдно про себя называла их Саша, было очень много в отделении. И, насколько она поняла из разговора мамочек, что это еще и одно из самых легких заболеваний, “водянка”, при лечении голова восстанавливается по мере роста ребенка, хотя в начале она будто весит в несколько раз больше тела. И выглядит пугающе, конечно.
Саша подошла к большой стойке, где обычно сидели две медсестры, но сейчас на посту никого не было. Она отошла к окну и зависла, разглядывая, как люди – к кому они идут, кто это, куда? может больных навещают родственники или мужья? – ходят, разговаривают, стучат по экрану телефона, в стремлении выстучать истину и получить нечто важное, грустят, задумываются, напрягаются, улыбаются, но последнее совсем редко, живут. Если бы она не была в сомнамбулическом состоянии, то явно съела бы себя изнутри от ожидания. Оно выжигало внутри дыру, и здравый смысл боролся со слепенькой, старенькой, уже вышедшей из моды, надеждой.
Надо посмотреть как там ____ . Большая красная шапка лежала на полу, Саша подняла ее и оглянулась. Пока она копалась в своих мыслях, коридор почти полностью опустел. Только женщина робот совершала “променад” почему-то не на улице – хотя многие мамочки, которые долго лежали в отделении, с удовольствием бежали на прогулки по территории – а по длинному кишкообразному коридору.
– Ваш ребенок потерял? – нагнав их, спросила Саша и почему-то смутилась своему вопросу.
– Он не мой, – на автомате ответила женщина-робот. – От него отказались родители, а я – сопровождающая няня от фонда. А шапочка его, да, спасибо.
– А после? – еле слышно выговорила Саша.
– Что?
– Что будет с ним после больницы?
– После его отвезут в Дом малютки, – улыбнулась няня, – и там хорошо позаботятся.
Они стояли в нелепом молчании и вдруг женщина произнесла:
– Я видела ее родителей, вернее мать. Наркоманка и алкоголичка. Хорошо, что отказалась, а не выбросила голодного ребенка на помойку, или в морозилке не закрыла…
Сашу передернуло, а женщина-робот с таким видом, будто смаковала чужие страдания, рассказывала жуткие случаи и подробности, которые встречались в ее практике. Саша начала ощущать запах от женщины, которому ранее не придавала значение – еле уловимый, порицающий, нафталиновый, медикаментозный, мерзотный в своем цинизме. Саша еле скрывала отвращение и уже хотела убежать под предлогом ухода за ребенком, как сзади неожиданно услышала свою фамилию.
И она поняла. Врач.
Нервное напряжение захватило ее целиком. Тетка-робот с явной профессиональной девиацией мигом испарилась, а Саша повернулась и на ватных ногах пошла за молодой медсестрой, любезно решившей ее проводить. Но как только они вышли за пределы отделения, медсестра показала ей путь – прямо, налево, пятая дверь справа – сунула в руки историю болезни и объяснила:
– Я буду посматривать, не проснулся ли ребенок.
