вернулись в обычное состояние, она пару раз шмыгнула носом, перестав принюхиваться.
– Может, они думают, что собирается дождь, – пожал плечами Марко.
– А вдруг и вправду собирается дождь? – отозвался Джен. – Тогда нам скорее тоже нужно забиться в теплый угол и дрожать там от страха.
Лина-лин презрительно повела бровью.
– Люблю, когда брат блещет остроумием.
Марко попытался постучать в ворота большого, слегка обугленного с одной стороны, дома. В окошке мелькнула и тут же исчезла детская мордашка. После недолгого ожидания Марко понял, что открывать им не собираются. Его напарники тоже разошлись к близлежащим домикам и принялись долбить в двери и уверять хозяев, что пришли с миром. Но нет. Тщетно.
Люди выглядывали через щелочки в ставнях или в дырки тряпок, которые служили им занавесками, и тут же исчезали.
Джениус предложил вышибить чью-нибудь дверь и допросить хозяев. Но Марко мягко объяснил ему, что они в гостях в чужой дыре, и друзья пострадавшего могут изъявить желание заколоть их после этого вилами. Джен присмирел.
Они двинулись по вымершей улице, с тоской оглядывая груды мусора и чахлые деревья. Пасмурная погода еще сильнее усугубляла впечатление.
Маленький рыночек, в спешке разобранный – кое-где валялись рассыпанные яблоки, собаки бродили возле вывески с непохожим рисунком окорока, в луже догнивали кочаны капусты. А дальше тянулось что-то вроде рыночной площади, плавно переходящей в лес.
– Вот и кострище в центре, – хмыкнул Марко. – Как же без него…
– Да оно все прогнило, давно никого не жгли, – вяло махнул рукой Джен.
– Вы что, ослепли все? – возбужденно проговорила Лина-Лин. – Там человек привязан!
Марко опешил. За многочисленными черными ветками и правда угадывались очертания рук и ног. Не сговариваясь, наемники кинулись туда.
Они думали, что человек, привязанный к толстому стволу на кострище, мертв или умирает, но, как оказалось, это тело с мешком на голове даже что-то напевало.
Друзья замерли в нерешительности перед этой жертвой, прислушиваясь, и Марко с удивлением узнал весьма непотребную трактирную песенку. Голос, который ее распевал из-под мешка, был женский, немного с хрипотцой.
Вдруг пение оборвалось.
– Эй, кто здесь? Ну наконец-то! – послышалось с кострища. – Снимите меня уже отсюда, руки затекли, и вообще я устала!
В голосе из-под мешка даже прозвучали капризные нотки.
– Нет, ну я в жизни не поверю, что вы собрались меня сжигать! С каких это пор жриц любви стали жечь на кострах? Даже Серые Мастера пользуются нашими услугами!
– Жрицы любви – это… – Лина-Лин вопросительно глянула на Марко и брата.
– Шлюхи, – хором пояснили ей мужчины.
Теперь с кострища послышался тяжелый осуждающий вздох.
– Что за некультурные господа… Ладно, развязывайте меня уже. Да, я украла у него кошель,
