Сколько он писал туда, на почтамт! И ни ответа ни привета. А ездил сколько раз!
– В Москву, – подтвердил Виктор Захарович. – Сам искал и жену просил, в письмах, конечно. И все без толку. Деньги получала, и дело с концом. Ни словечка человеческого ни разу в ответ не прислала. Одно только: отстань, мне без тебя веселее!
– Да, – сказал Меркурьев. – Видно, разозлили вы ее крепко, раз она за столько лет не отошла.
Виктор Захарович посмотрел на него.
– Так я и не понял, в чем тогда провинился, – сказал он с тоской. – Всю жизнь думаю: что не так сделал!?И не додумался ни до чего. Вот теперь бумагу извожу, во все инстанции пишу, на телевидение хотел обращаться!.. Даже не знаю, жива ли дочка моя, нет ли.
– Да что ты говоришь, Витя, – перебила Нинель Федоровна. – Молодая она совсем, конечно, жива! Найдем, найдем ее, дай время.
– Мало у нас времени, – сказал Виктор Захарович и встал. – А ты сам, Вася? Женатый?
Меркурьев сказал, что холостой, и спросил, сколько лет дочке.
– Так тридцать, всего ничего! – ответила за Виктора Захаровича Нинель. – Я же и говорю, найдем. Найдем!..
Василий Васильевич забрал было остывший кофе, но домоправительница отняла и вылила, да еще выговор сделала, что Вася тянет в рот всякую гадость. Пришлось делать свежий.
С чашкой в руке он вышел на террасу, на ноябрьское солнце, сегодня так похожее на летнее.
– Нинель Федоровна! – крикнул он в дверной проем. – Вы меня слышите?
– Слышу, Васенька!
– А Емельян Иванович откуда взялся?
– Как? – Она показалась по пороге, отдернула занавеску. – Гость, откуда ему взяться! Отдохнуть приехал!
– В первый раз?
– Раньше не был.
– А вы знаете, что его фамилия Кант?
Нинель Федоровна еще раз поправила занавеску, огладила ее, чтоб не топорщилась, и вышла к Меркурьеву на террасу.
– Так ведь… фамилии разные бывают, Васенька. Хорошо, у тебя фамилия простая, русская – Меркурьев! Артист такой был знаменитый, ах, как я его любила! Ты его полный тезка – Василий Меркурьев. А у нас на производстве инженер был, фамилию имел Филозопов! Мало ли какие они у людей, фамилии. Тот Филозопов, этот Кант.
– Кант, – сказал Меркурьев, полный тезка знаменитого артиста, – все же не Филозопов. А вы на производстве работали?
– В Калининграде, – охотно объяснила Нинель. – В конструкторском бюро «Факел» всю жизнь отработала, а потом на пенсию меня вытурили, Витя вот… подобрал.
– Вы всегда здесь жили?
– В поселке мы жили, – Нинель кивнула куда-то в сторону лип. – Родители там домик получили, когда в сорок шестом году в Калининградскую область по разнарядке приехали. Тогда немцев всех вон высылали, а нашим тут жилье и работу давали. Земли-то чужие, немецкие. Кенигсберг весь в сорок пятом сгорел, живого места не было. Бомбили его сильно. А Витя, Виктор Захарович, в этом доме родился и вырос. Папаша его генералом
