однажды и рассказал, что он теперь стал самостоятельным и ему нужен был кто-то, кому он мог бы доверять. Не хочу ли я сопровождать его в качестве стенографистки? Я училась в торговой школе и ответила «да»…
Меховой жакет, шелковые чулки, замшевые туфли… Достаточно ли было заработка секретарши для таких дорогих вещей? Штудер засунул руки в карманы брюк. Ему стало немного грустно; поэтому он повернулся спиной и спросил:
– Почему ты сейчас вдруг приехала к матери?
Снова странный испытывающий взгляд.
– Почему? – повторила Мари. – Потому что Коллер внезапно исчез. Надолго. Три месяца назад, три с половиной. Точнее, пятнадцатого сентября. Он оставил мне четыре тысячи французских франков и мне на какое-то время хватило денег – до конца декабря. После этого у меня осталось достаточно только для того, чтобы приехать в Базель.
– Почему ты не поехала со своим дядей?
– Он хотел ехать один.
– Ты сообщила об исчезновении?
– Да. В полицию. Они конфисковали документы… Некто Маделин позаботился об этом. Однажды он вызвал меня…
Фраза!.. Фраза!.. Вахмистр никак не мог вспомнить фразу, которую сказал комиссар Маделин тем вечером, когда Штудер показал телеграмму о появлении маленького Якобинека. Что там Маделин говорил этой ходячей энциклопедии Годофрею? … Кажется, что-то про документы по делу Коллера… Да, именно об этом шла речь. Был ли это тот же самый Коллер?
Штудер спросил:
– Где твоя мать хранила вещи, оставшиеся от твоего отца?
– В письменном столе, – ответила Мари и повернулась спиной. – Во втором снизу ящике.
Во втором снизу ящике…
Ящик был пуст. Все же, одно только это не казалось чем-то слишком особенным. Необычно, однако, было то, что взломщик, который вскрыл ящик, снова аккуратно поставил на место отколотый кусочек дерева. Штудер задвинул пустой ящик и тоже вернул отколотый деревянный кусочек точно на его место. Он поднялся, вытащил из кармана носовой платок, склонился еще раз к ящику и аккуратно протер его. При этом он пробормотал: «Никогда не знаешь…»
– Нашли что-то, кузен Якоб? – спросила Мари, не поворачиваясь.
– Твоя мать, должно быть, положила это в другой ящик… – проворчал Штудер. И произнес громче, – первая жена твоего отца живет в Берне и ее зовут… – Штудер раскрыл записную книжку, но Мари опередила его:
– Ее зовут Хорнусс, Софи Хорнусс, Герехтигкайтгассе 44. Она старшая сестра моей матери, и, соответственно, моя тетя, если хотите…
– Теплые семейные отношения, – сухо заметил Штудер.
Мари улыбнулась. Потом улыбка исчезла и ее глаза стали темными и печальными. «Это она и без меня знала», – подумал Штудер и пoжалел о сказанном, потому что его глупая шутка причинила девушке боль.
В прихожей послышались шаги. Петли выломанной
