красоты картину. На тёмной воде росли жёлтые цветы. Я потёр глаза.
– Цветы на воде? Они здесь растут? Почему не тонут? Где же у них корни?
– Эти цветы никогда не утонут, потому что река – их дом, а корни у них на самом дне, – прошептала она.
– Они очень красивые.
Весения сорвала самый большой цветок и отдала мне. Он был ярко-жёлтый с гладкими круглыми лепестками, а середка была чёрной. Я не мог надивиться.
– Пахнет лучше всех земных цветов, – сказал я, – почему такие красивые не растут на земле?
– У вас на земле много красивых цветов, но эти растут только в реках.
Я был одурманен сладким ароматом, и вода убаюкивала меня. Девушка дотронулась до моего лба холодной рукой …
Когда я открыл глаза, оказалось, что лежу один на спине у берега на том самом месте, где заходил в воду. Мой кулак был крепко сжат. Я раскрыл ладонь и обнаружил там раздавленный цветок грязно-коричневого цвета, пахнущий тиной.
***
На следующее утро, отец сказал, что хочет пойти косить вместо меня – силу свою проверить. Я уступил, пошёл вместе с Яриком пасти коров, решил поговорить с ним о девушке. А он рад был, что пойдёт не один, обычно мы ходим по очереди.
Бог на колеснице выезжал из обратного мира. Он уже поднимал голову над лесом, рассеивая утренний туман.
– Олесь, ты чего какой? Не выспался? – усмехнулся Ярик, обламывая прутик для хворостинки.
– Да. Я вчера ночью с девушкой купался. Потом заснуть долго не мог.
– Ого! – присвистнул он и удивленно заморгал глазами. – Кто же эта девушка? Какая?
– Красивая очень. Песни поёт, плавает, бегает быстро.
– И?
– Что?
– Это всё? Весь рассказ?
– А что ещё про девушку рассказать можно?
– Вдвоём покупались? До Купала не дотерпели? – улыбнулся Ярик.
– Вдвоём, – ответил я и вспомнил руки под водой и ичетиков из сестриных страшилок.
– Далеко заплыли?
– Плавали по реке вверх и вернулись, – ответил я, не желая рассказывать того, чего не понимаю сам.
Ярик окинул меня сочувственным взглядом.
– А я вчера тоже залез в камыши, отсиделся там, пока девки полоскание своё разложат, потом как выпрыгну прямо на них! Они кричат, руками плещут, заливаются. Я Дарену поймал, к себе прижал. Она пищит, а я говорю: «Хочешь, замуж возьму?» Она мне: «Мал ты ещё!» Я говорю: «Да где ж я мал, ты посмотри!» Она как завизжит и вырвалась!
Я посмотрел на Ярика: он смеялся, а я молчал. Так мы и шли, я слушал его, подгоняя стадо хворостинкой, стадо брело на пастбище, становилось светлее. Придя на место, мы сели на склон холма, на сочную от росы траву, Ярик поднял голову и лёг на спину глядеть на небесных коров.
– Как зовут её? Откуда она?
– Нездешняя. Не знаю о ней ничего, кроме имени.
– Плохо. Как же разыщешь
