всю заслугу по разгрому непобедимого до сей поры воинства приписали героическим воинам Ледерландии. Про дополнительный фактор, поспособствовавший несколько столь удачному исходу сражения, предписано было просто не упоминать. Да так было и в самом деле лучше. Под Пафнутия отвели никому не принадлежащий древний замок посреди некогда цветущей, но вот уже несколько столетий пустовавшей местности. Там, за высокими, не тронутыми ни войной, ни временем стенами он и жил под охраной специального отряда. Отряд призван был не столько сторожить этого нового хозяина замка – поди-ка, посторожи такого! – сколько при случае отгонять непрошенных гостей. Кормили Пафнутия просто на убой. Правда, меню разнообразием не отличалось. В пищу ему давали освежеванные туши забитых лошадей из числа тех, что получили увечья. В день по туше – живи, не хочу!
И на время забыли.
Воспользовавшись свободой Пафнутий пару раз слетал налегке в Караван-Талду к магам, которые уже совсем привыкли к нему и считали за своего, не путая с теми, что вылетали снизу. Пафнутий принимал участие в охоте, и это ему нравилось. Он старался поменьше пользоваться огнем, побеждая за счет маневренности. Так ему казалось спортивнее, честнее.
В общем, на службе Его Величества Пафнутию понравилось, и, хоть он и не подписывал никаких официальных договоров, и не произносил слов священной присяги, он готов был и дальше выполнять приказы.
А почему бы и нет?
***
Тогда, еще в начале лета, никакого десанта в обычном, военном смысле этого слова, не было. Десант – это когда вооруженные отряды на лодках подбираются к берегу, бредут по пояс в воде, а потом рубятся с противостоящими им силами защитников побережья. Летят стрелы, звенят мечи, раздаются крики, стоны и команды. Так вот, этого не было. Никто не противостоял эрогенским бойцам, и не было нужды брести по пояс в воде. Корабли по очереди подходили к причалам, оттуда организованно и дисциплинированно выходили, не замочив даже подошв, эти самые бойцы во главе с командирами и, построившись, шли в город, освобождая место для следующей партии.
Уставшие от анархии горожане не то, чтобы цветами забрасывали пришельцев, но, во всяком случае, смотрели на все это с одобрением и надеждой. Некоторый скептицизм проявили селяне. Предвидя неизбежные при всякой оккупации реквизиции, они поспешили отойти. Так они отходили, гоня перед собой скот и увозя припасы, пока линия границы оккупированной территории не стабилизировалась. Эрогенцы вовсе, как выяснилось, не хотели забирать себе весь Амиран – на черта он им сдался? – им нужен был порт на противоположном берегу пролива, отделявшего Эрогению от материка.
Пролив этот носил двойное название: в Амиране его называли Амиранским, а на картах, издаваемых в Эрогении, он носил имя Эрогенского. Поскольку в остальных странах пользовались преимущественно картами именно эрогенского производства, то и везде его именовали именно так – Эрогенский пролив. Ну, пролив-то он пролив, но плыть от берега
