преданных, обманутых. Мой стебель заряжен вековым терпением и проглоченной обидой. Слишком много было съедено обиды – настолько много, что она рвотой рвется наружу. Мой корень зла весь пропитан ненавистью – не моей – всего человечества! Ненавистью к коррупции, безнаказанности, ненавистью к упадку, против которого люди не в состоянии восстать поодиночке.
– Но если не поодиночке? Если всем дружным миром? – возразила Мия.
– Тогда они всем дружным миром станут подобны мне, недружному мне. Так как нет против силы и насилия другого средства, чем ещё большая сила и насилие. Что бы там ни пели романтики-гуманисты, только крепкий кулак да острые зубы способны загнать мелкого хищника обратно в нору.
– Но это ведь плохо…
– Да, это плохо. Это такое же зло. И я обрекаю себя на это зло ради вас. Ради множества слабых и не покинувших круг праведности людей. Во имя человеколюбия, человеколюбие приносится в жертву. И у этой жертвы нет ничего общего с эгоизмом… разве что чувство мести и давней обиды, глубоко затерявшееся во всех остальных звериных чувствах, которые с каждым днём поглощают меня всё больше и больше. Это отличает меня от моих жертв, дарующих последние вздохи лезвиям моих когтей.
После такого и подобных ему рассказов, когда чудовище замолкало, Мия долго сидела в растерянности. Она никак не могла определиться: то ли стоит бояться это существо, то ли с ним можно вообще ничего не бояться. Так в один из дней девочка решила довериться хозяину пещеры. Она рассказала, как встретила цыган и что она делала в лесу. Она рассказала о том, что потеряла свою мать и теперь ищет её. Она рассказывала свои воспоминания и ощущения, но никак не могла вспомнить ни лица, ни имени матери. Лишь какие-то образы, вспышками появляющиеся в её сердце. Мия поделилась своим беспокойством и тем, как она скучает по маме. Она не была уверена, что чудовище её слушает. Хотя Гкхадту'Уэльт и способен был читать чувства в сердцах людей, но его стеклянные глаза вновь приковало к себе бездушное пламя. Наверное, именно из-за этой неуверенности и было рассказано слишком много.
Наутро, когда девочка ожидала, что очередной день ей придётся просидеть взаперти, пока Гкхадту'Уэльт будет на охоте, он подошел к ней, аккуратно взял на руки и большими скачками понёсся через плато и хребты, через высокие пики и крутые обрывы. В мгновение ока они оказались у небольшой деревушки на склоне горы. Ленивое время нежилось под солнцем мирного быта простых людей. На улице дети играли в снежки, и к удивлению Мии никто не испугался внезапного появления монстра. Из одного из домов вышел морщинистый человек средних лет с густой чёрной бородой, держа в руках толстую сигару. Он подошёл к новоприбывшим и поприветствовал их.
– Давно тебя не видел, Уэльт. Что привело тебя в наши края? – было видно, что местный житель был другом зверю.
– Это – моя гостья. Она проводит зиму, лютую, холодную, до костей пробирающую, в моей пещере. Я забочусь о
