парня ещё не адаптировались к темноте, поэтому, не пробежав и пары шагов, он с размаху врезался в шершавый ствол и повалился на мягкую землю. В груди что-то хрустнуло, и воздух со свистом покинул лёгкие. Закусив губу до крови, ему удалось сдержать стон. Единственное, на что у Ярослава ещё оставались силы – это отползти в сторону и вжаться в землю, чтобы отблески костра не выдали его, осветив распластанную на прелых листьях фигуру. Выступавшие из земли корни больно впивались в рёбра, а слёзы заливали глаза. Но желание увидеть то, от чего он так отчаянно спасался, пересилило даже это. Замерев, Ярик смотрел на крохотный островок света, окружённый стремящимися прикоснуться к небу деревьями.
Ему казалось, что он готов к любому повороту событий. Он думал о том, что на поляне покажется медведь, рёв которого он принял за далёкие крики спасателей. Или что к костру выйдут одичавшие и страшные мужики, бомжи-каннибалы, совсем как в недавно прочитанном рассказе. Или, и на это парень надеялся всей душой, всё-таки появятся спасатели. Уставшие и оттого эмоциональные, не сдержавшие дикий вопль разочарования, который он со страху принял за рык животного. Но ничего подобного не произошло.
Первым, что смог различить прижавшийся к земле парень – это треск веток. Он раздавался не на земле, а куда выше, где-то среди крон. Ритмично и размеренно. Шорох и шелест листьев, затем тишина – и резкий скрип ствола, принявшего на себя удар чего-то тяжёлого. Снова недовольный шелест потревоженной листвы. И миг тишины. Ярик мог разглядеть, как белеющие в неверном свете костра деревья раскачиваются всё ближе и ближе к полянке. Заметить того, кто перемещался таким образом, было пока что невозможно, но парень уже не был уверен, что хочет это видеть.
Когда всё стихло, Ярик не решился подняться. Он полагал, что существо убралось куда-то в глубь леса так, что он этого не заметил, но полагаться на эту надежду не стоило. Слишком жестоко обманулся он с попытками призвать на помощь неизвестно кого. Корни всё сильнее давили ему на грудь, и где-то под рёбрами пульсировала, постепенно набирая силу, острая боль. Но даже эта пытка была лучше встречи с существом, грузно скакавшим в кронах.
Секунды неторопливо складывались в минуты. Ощущение панического ужаса постепенно затухало, но при этом ему на смену приходило куда более неприятное чувство – чужого взгляда, впившегося в спину. Костёр прогорал, давая всё меньше и меньше света. Ночные животные успокоились, возобновили свои песни и возню. Но Ярослав так и не решался двинуться. Он готов был поклясться, что не один рядом с этой полянкой. И что для того, другого существа, он представляет куда больший интерес, чем совы и ежи. Или кто там с пыхтением пробирается сквозь чащу…
Лесные звуки одновременно настораживали Ярика, но и словно окутывали его в какую-то пелену, отупляя и успокаивая. Непривычное для городского жителя многозвучие, не смотря на ужасную ситуацию и чувство чужого присутствия, от которого волоски на руках вставали дыбом, странным образом убаюкивало. Парень засыпал с открытыми глазами, а его сознание медленно уплывало куда-то в лесную
