style="font-size:15px;"> – Получается, Кощей забрал братьев? – Ваня уточняет. – Возродился, как тот чувак из Гарри Поттера?
– Получается, так.
Перевертыш не разговорчив, и вместо плана побега он думает о том же, о чем и Ваня, произнося вслух.
– Похоже, Кощей знает, что они нашли птицу. Потому решил действовать, – перевертыш кивает своим мыслям. – Не удивлюсь, если он попробует добраться до неё первым. Поэтому они так спешат.
– Зачем им нужна Вася?
– Не Вася. Им нужна жар-птица, всё равно, Вася, Маша, я или ты. Хотя нет, с тобой сложнее.
– Зачем? – повторяет Ваня упрямо.
– Она нужна для ритуала. Да, опять ритуал, опять жар-птица. Так уж устроена ворожба.
– Зачем?
– Чтобы обрести силу. Да, еще больше силы. Каждый хочет обскакать других. Быть сильнее, быстрее, бессмертнее. Надо поспевать, если хочешь выжить.
Перевертыш увиливает от ответа, и Ваня ни за что не поверит, что он делает это случайно.
– Что они сделают с ней? В этом ритуале?
– Ничего хорошего.
– Говори прямо.
Перевертыш сознается неохотно, но – быстро; уже выучив – Ваня больше не отступает.
– Повесят.
Правда не шокирует Ваню – не шокирует больше.
Он смотрит на перевертыша и пытается его возненавидеть.
– Ты знал.
Нет нужды отвечать, и перевертыш не отвечает. Ваня сам сдал её Салтану. Он пытается представить, что сделал бы, зная заранее, поступил бы он иначе, и – не хочет представлять. Иногда действительно лучше не знать ответа. Ваня смотрит в лицо перевертыша, лишенное тени раскаянья, и – не может его ненавидеть.
Хочет или нет – он должен знать.
– Гвидон его сын? – спрашивает Ваня, озвучивая догадку.
Ту, что крутится в голове неясной, навязчивой мыслью с тех пор, как он впервые увидел их рядом. Слишком разные – со слишком похожими чертами. Ване трудно представить их близкими, но до этого дня он не мог бы представить и Салтана, волнующего перед встречей, как перед экзаменом или первым свиданием.
– Ага, – отзывается перевертыш коротко.
Словно нет в этом ничего особенного, в очевиднейшем из объяснений. Ваня долго, тяжело вздыхает, закрывает рукой лицо, и – у него просто не осталось сил удивляться.
Всё еще безумнее, чем кажется на первый взгляд.
– Почему тут все родственники? Это что, индийский фильм?! Гвидон сын Салтана, Салтан мой племянник, хотя он явно старше! Ему за шестьдесят, за шестьдесят сотен, что это вообще за глупость? Если я его дядя, то кто мне Гвидон?
– Внучатый племянник, – откликается перевертыш, не думая.
По лицу его расплывается проказливая, широкая улыбка, и Ваня чувствует странное облегчение от этой улыбки. Хоть что-то привычное остается
