были, а тут чуть весь разом не побелел… и в глазах никакой жизни… Вся душа за него изболелась… А что? Разогнали всех разом… кого на пенсию спровадили, а кого и вовсе чуть ли не с волчьим билетом… Идите, мол, куда глаза глядят и живите теперь кто, как сможет… А пенсия, что? Копейки… да и те не дождешься… И у меня на работе сокращение… – И она, догадавшись, что гостя не всё могла понять из её торопливой тирады, скорым же шепотком
пояснила: – Из военных он… А нынче же, небось, знаешь, какое к ним отношение?
Девушка согласно кивнула, а Наталья Петровна ничего больше не сказала о своем муже – всё остальное узналось Машей позднее и в допустимых подробностях.
Присели за накрытый стол в ожидании хозяина, который, появившись, удивил тем, что со словами:
– Закончилась, дорогая моя добытчица, твоя трудовая повинность, – выставил на середину стола узкую бутылку красного вина.
– Это как?! – взволнованно вскрикнула сраженная сообщением жена.
– Это мы потом обсудим, а прежде, – настойчиво предложил ей Николай Иванович: – Ты, Талиночка, должна наконец познакомить со столь очаровательной девушкой, появившейся в нашем доме. – Он протянул руку вспыхнувшей пунцово гостье, и та, подав ему свою руку, тихо прошептала:
– Маша…
– Марья, значит? – громко уточнил Николай Иванович и галантно приложился твердыми губами к тыльной стороне дрогнувшей ладони.
Хозяйка, успев выставить на стол высокие фужеры и придирчиво рассмотреть бутылку, вкрадчиво, но очень настойчиво поинтересовалась:
– Винцо-то, похоже, не из простых будет? Никак итальянское?..
– Глаз Ваш, Наталья Петровна, – алмаз! – шутливо откликнулся муж. Задиристо продолжил: – А почему бы и нет?! Нам, что, заказано пить превосходные вина? – и он, откупорив бутылку и аккуратно разлив по фужерам, обратился к Маше за поддержкой: – Не так ли, свет-Марья?
От смущения девушка не знала, куда себя деть, – и вдруг выдавила из себя:
– Оно же очень дорогое…
– Ну, это не вопрос! Не так ли, Наталья Петровна? – теперь за
поддержкой мужчина обратился к жене, и, принявшая из его рук полный фужер с вином, та подержала его вопросом:
– Так по какому случаю всё-таки пир?
– Вначале, дорогая, мы выпьем за нашу гостью, – оживленно ответил Николай Иванович и протянул Маше полный фужер. – А уж потом будет Вам, хозяюшка, полный отчетец о грядущих изменениях. – добавил он довольным голосом: – Не всё Вам, мадам, добытчицей быть! – и, подняв высоко фужер, пригласил со словами: – За тебя, Машенька!
Вино было мягким, плотным и приятным на вкус. Волной разлилось живительное тепло по телу, и прошло недавнее смущение, оставила и растерянность… Маше хотелось только одного – молчать, улыбаться и лицезреть этих замечательных во всех отношениях людей… Она и молчала, и улыбалась, прислушиваясь невольно к голосам мужа и жены, продолжавшихся настойчиво выспрашивать друг у друга.
