Она решительно и даже несколько неосторожно отодвинула Саню Солнцева из-за трибуны, бойко поднимала обе руки, призывая к молчанию. Её крамольно-красивая грудь, заволновавшаяся от неосторожных движений, и пламенность призыва, и внезапное раскрепощение – приковали внимание. Даже Водолевский на миг замер. – Я солидарна с этой матерью… Россией! Я тоже требую покаяния и… кардинальных мер по спасению отечества! Вы почему зажимаете нас? Зажимаете свободу слова и зажимаете демократию! Без женщин вы снова повернете налево!.. Извините, я волнуюсь, но я хочу… я искренне хочу… идти с вами в ногу по пути построения нового общества. – Она была хороша собой и хорошо говорила. И поднимала зал каждым порывистым словом. И уже могла бы быть духовным вождем этого зала, способным… кажется… перевернуть мир.
А на другом конце зала вновь поднялась возня. Женщина в белой мантии рвалась из рук старика Водолевского. – …Я ваша мать… Руки прочь от России! – зычно шептала одержимая, сопротивляясь новому порыву Водолевского к её насильственному выдворению.
– Выведите… удалите Россию из зала, товарищ Водолевский! – энергично попросил Солнцев, деливший в это время трибуну с женой.
И Водолевский, упираясь с удвоенной силой, выволок женщину в дверной проём, захлопнул за собой дверь.
Политсовет Прогиндеев вышел на авансцену и, подняв руку, призвал к молчанию.
– Извините, товарищи, за технический сбой. Продолжим повестку собрания… Предоставляю слово товарищу… Солнцевой!.
– Я, кажется, все сказала… все сказала, что думала, а выводы вам делать! – и несколько обескураженная Римма Солнцева нерешительно, но в сердцах, покинула трибуну.
– Кто хочет высказаться в прениях?
– А деньги будут сегодня давать? – неожиданно для себя в полный голос спросил Шкалик.
– …да жди… будут… дождёшься тут…, – отозвался зал всей своей разнопламенной страстью. – Когда нас, наконец, за людей держать будут?!
– Будут, товарищи, будут! – успокоил Саня Солнцев, возвращаясь вслед за женой в свое кресло.
– С деньгами – я со всей ответственностью заявляю – пока туго. – перехватил инициативу начальника штаба Прогиндеев. – Я поясню свой тезис, – он пожевал губами, словно сосредоточивал мысли, и… пояснил: Деньги идут из Москвы…
– …вечерней лошадью, – договорил зал.
– Товарищ Боос… а я не могу называть его иначе, сказал по телевизору, что финансирование нашей избирательной компании будет проходить в полном плановом порядке. Я звонил Новикову. Кто не знает Новикова, я доведу в личном порядке. Господин Новиков… а я не могу называть его иначе, вероятно, лжёт, когда говорит, что деньги не поступили из Москвы. Например, в Хакасии, у товарища Герасимова… мы познакомились лично… финансирование уже идёт. Я буду звонить Новикову завтра. Мы вас известим о результатах… А сейчас собрание закончено.
Это сообщение Политсовета Прогиндеева
