на которые он не знал.
Галло заехал в полдевятого.
– Не в службу, а в дружбу: как высадишь меня, сгоняй в муниципалитет, добудь там топографическую карту Вигаты. А еще лучше – дорожный атлас. Если у них нет, попроси копию нового плана городской застройки. А может, у них есть фото местности, снятые сверху.
– Ай, синьор комиссар! – вскричал Катарелла, едва Монтальбано переступил порог комиссариата. – Там до вас один синьор, желает побеседовать с вами лично и персонально.
– Как зовут?
– А имя его, значится, Жиромо Какаццоне, так он сказал.
– А мы уверены, что его именно так зовут?
– Кто уверен, синьор комиссар? Я, вы или Какаццоне?
– Ты.
– Я-то? Уж я-то уверен, еще как уверен! Может, он сам не так уверен, что его звать Какаццоне, а уж я уверен, еще как!
– Ладно, пригласи его в кабинет.
Спустя пару минут появился старик лет восьмидесяти с совершенно белой шевелюрой – то ли из-за возраста, то ли потому, что был альбиносом. Среднего роста, в потертом костюме, стоптанных ботинках, из тех, что вечно не в своей тарелке, даже у себя дома. Для своего возраста вроде неплохо сохранился. Только руки слегка дрожат.
– Я Джироламо Каваццоне.
Кто бы сомневался!
– Вы хотели со мной поговорить?
– Да.
– Садитесь, слушаю вас.
Старик поднял на него мутный взгляд – словно его неожиданно разбудили, и он никак не мог сообразить, где находится.
– У вас был ко мне вопрос? – подбодрил его комиссар.
– Ах, да-да, простите. Я, скажем так, позволил себе обеспокоить вас визитом, чтобы спросить совета. Возможно, вы не самое подходящее лицо, но поскольку я не знаю, к кому…
– Слушаю вас, – прервал затянувшуюся тираду Монтальбано.
– Вы, конечно, не в курсе, но я племянник Грегорио и Катерины Пальмизано.
– Ах, вот как! Не знал, что у них имеется родня.
– Мы не общаемся больше двадцати лет. Семейные распри, наследство… В общем, моя мать ничего не унаследовала, все досталось лишь двоим, Грегорио и Катерине, и тогда…
– Прошу вас, излагайте по порядку.
– Простите, я так подавлен… Родители моей матушки, Анджело и Матильда Пальмизано, спустя год после женитьбы произвели на свет дочь Антонию. Надо сказать, что бабушка Матильда родила Антонию, когда ей еще не исполнилось девятнадцати лет. Антония в восемнадцать вышла замуж за Марио Каваццоне, и у них родился я. Так вот, спустя восемнадцать лет после рождения Антонии бабушка Матильда – а было ей в ту пору тридцать семь – неожиданно родила сына, Грегорио. А потом и дочку, Катерину. Не знаю, удалось ли мне объяснить…
– Вы отлично все объяснили, – заверил Монтальбано. На середине рассказа он потерял нить, но не хотел, чтобы его снова утомляли генеалогией.
– Так вот, поскольку являюсь ближайшим родственником, хотел бы узнать у вас… раз уж дела обстоят таким образом, что… со всей очевидностью… но,
