просыпается от раската грома, и создаётся вопрос: откуда спящий человек узнал про гром и каким макаром имплементировал его в собственное сновидение ещё до возникновения события? Устраиваясь в кресле перед своим огромным телевизором, служащим приставкой к игровой приставке, я ухмыльнулся – ответ про знания находится настолько на поверхности, что вряд ли кого-то в состоянии удивить, экстраполяционные возможности сознания, работающего на холостом ходу, потрясающе. В сенсорном плане мы, конечно, уступаем собачкам, которые могут учуять растворённый в озере кубик рафинада, но и считать кожей изменения температуры, влажности и давления можем легко. А как сопоставлять всю сетку фактов может мозг, освобождённый от столь скорбных занятий, как осмысливание жития и бытового охуевания, и говорить не стоит. Меня больше занимал вопрос о скоростной имплементации этой информации в сюжетную ткань сна, как сознание импровизируемо вклинивает новые струи в свои потоки повествования, оставляя далеко позади неумех-джазменов. Оставалась, конечно, нераскрытая тайна, осевшая на листке бумаги лежащего на кухне – полное знание неслышимого ранее мной текста наперёд… Но пусть она останется тайной, открывать некоторые вещи в собственном сознании не стоит, там можно встретить щупальца и сияние странных тёмных звёзд. «Стать несчастным, уехать в Провиденс и умереть в безвестности», – автоматически добавил мозг.
Оживший телевизор залил комнату своим светом, мне кажется, что оттенок кинескопа можно назвать отвлекающим дружелюбием. Первая вилка с накрученным на неё спагетти и кусочком зелёной фасоли отправилась мне в рот. Главным ответом этого вечера, существенно более актуальным, чем вся интеллектуальная чехарда, было: «Отлично, теперь я знаю, что мне посмотреть, на ночь глядя».
***
Ближе к утру я уснул и, продолжая дневные копания в прошлом, мозг трудолюбиво продолжил выстраивать ретроспективу событий, медленно ведущих меня из прошлого к сегодняшнему положению вещей. Это не было шибкой образностью, просто я перемещался из сцены в сцену, откусывая, жуя и проглатывая события, прошедшие в год, что на десять лет моложе года с розовой чёлкой, который так хотят вернуть люди чуток помладше меня.
Поутру, жуя кофейную гущу, оставшуюся на дне опустевшей чашки, я попытался выстроить события в ровный ряд.
***
С чего начался тот год? Сначала все обсуждали нимфетку, любящую попить водки и посажать мальчиков – то самое «донышко» нашего прайм-тайм ТВ. Потом переключились на новый закон, переводящий опиздюливание жён на святой Руси из разряда уголовного развлечения в административную серость. В это время я прибывал в горах Грузии. Идея слетать туда в компании Ян была явно не лучшей из всего того, что посещало мою светлую головушку – так что поездка оказалась тем ещё адом. Вернувшись в столицу, я был настолько морально вымотан, что выход на адовую работу показался мне счастьем. Единственной отдушиной стал дом, в нём всё стало прекрасно с матушкой, мы жили душа в душу, смеясь каждый
