которых не было у других, которым тебе выпала ноша объяснять, что с ними Связалось кое-что посильнее обычной Жизни? – Джесс была в чересчур хорошем настроении. – А?
На этот раз Джессамина не была многословной.
–То, что ты еще никуда не исчезла…
Улыбка сразу сошла с лица Джессики…
Она отошла от матери, точнее, сделала это после того, как дотронулась до сковородки. Джессамина внушила девочке, что в своем доме она ни за что не будет пользоваться Его Силой, лишь бы у старшей дочери не было вопросов, почему она то обжигается, то хочет есть, то невероятно подолгу спит.
Почему с ней происходило то, чего не должен был допускать Дар, если уж Он Связался с человеком…
Дотронувшись до раскаленной сковородки своей нежной рукой, она лишь весело повернулась к матери, которая уже держала палец под ледяной водой.
У самой же Джессики следов никаких не было. Ни следов ожога, ни следов боли.
А спустя секунду, когда она вернула ее матери, которая принялась готовить еще одну порцию, но облажалась на первом же этапе, желая сделать что-то без помощи Дара, не оставалось следов и от шипящего металла.
Больше он не был горячим…
Джессамина взяла сковородку и наконец смогла поставить на плиту, приступая к готовке завтрака.
Джессика же отошла на шаг назад, подпрыгивая и усаживаясь уже на столешницу напротив.
–Ожог исправишь сама. Не думай, раз ты имеешь принципы “забывать” о Даре дома, все особенные обязанности, – это была правда. Остудить раскаленный металл до ледяного состояния, а потом вернуть ему простую и обычную температуру, было чем-то вполне особенным… – Буду выполнять я.
–Не думаю, Джесс. Можешь передать…
–Можешь рассказать о них? – перебила ее Джессика, вспоминая о незаконченном разговоре. – О тех, кто исчезал?
Джессамина все еще держала руку, как бы показывая ей, что она не будет рассказывать истории из прошлого, пока та…
Джессамина вздохнула, снова встречая перед собой то, за что беспрестанно ругала ее.
Пластиковая бутылка с маслом, изображая чересчур вычурные движения, вертясь из стороны в сторону, летела по воздуху, направляясь прямо в руки Джессамины.
Когда то, ради чего девочка это сделала, свершилось, Джессамина пролила жидкость на сковородку, и поставила бутылку на столешницу перед собой.
–Верни, пожалуйста, на место, – сказала она ласковым голосом, будто бы впервые перестала ругаться за настолько детские шалости.
Джессика улыбнулась и, продолжая сидеть на столешнице напротив, сделала с бутылкой тоже самое, что и в первый раз.
Вот только в первый раз улыбка с ее лица не сходила…
Джессамина ударила по летящей по воздуху бутылке и та с упала, благо, не разбиваясь на миллион кусочков из-за того, что она была не стеклянной.
Джессика вздохнула, закатывая глаза, и сразу же спрыгнула со стола. Она знала, что это все равно
