превратилось в казачье. Прокофий Петрович Ляпунов, несмотря на неоднозначный характер его поступков, оставил о себе в народе добрую память, о нем сочинялись песни. Одну из них, записанную Киреевским, приводит Н.И. Костомаров:
«Многи русские бояре нечестивцу отдались,
Нечевстивцу отдались, от Христовой веры отреклись,
Уж один-то боярин думный воеводушко крепко веру защищал,
Крепко веру защищал, изменников отгонял:
Уж как думный воевода был Прокофий Ляпунов,
Как Прокофий-то Петрович рассылал своих гонцов,
Как Прокофий Ляпунов роздал письмы своим гонцам,
Роздал письмы гонцам и приказ им приказал:
’’Поезжайте вы, гонцы, на все русские концы,
На все русские концы, во большие города,
Вы просите воевод идти с войском сюда,
Свободить город Москву, защищать веру Христа”» [30, 660].
Ослабление позиций теперь уже по составу казачьего ополчения позволило гетману Яну-Петру Сапеге в начале августа прорвать кольцо осады вокруг Китай-города и Кремля и доставить возы с продовольствием польско-литовскому гарнизону и московскому правительству. Вот только по какой-то причине этот авантюрист, не желавший подчиняться кому бы то ни было и твердо преследовавший лишь свою собственную выгоду, следующей ночью умер. Некоторое время этот проход из Кремля через устье Неглинной давал возможность осажденным общаться с внешним миром. Правда, и их врагам этот путь не был заказан и они использовали его для общения с патриархом Гермогеном, видимо, не так уж крепко он был заперт в Чудовом монастыре. Именно через этих лазутчиков патриарх и передал свое послание в Нижний Новгород, которым указывал им на «воровство» казаков под Москвою, а также на то, что эти лихие люди собираются посадить на царство сына царицы Марины.
Патриарх Гермоген, конечно, был против иноверцев, но главной бедой для России считал православных казаков. Совершенно другой позиции придерживался в это время архимандрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий, который старался опереться на лидеров Первого земского ополчения, а они в свою очередь обращались к монастырю за помощью. Так, осенью 1611 г., стесненные войском гетмана Ходкевича, казачий лидер князь Трубецкой «с товарищи и со всеми атаманы писали в Троицкий Сергиев монастырь со многим молением о свинце и о зелии (порохе) и паки молящее, чтобы (из монастыря) писали грамоты во все городы о помощи» [44, 498].
О начале действий нижегородского ополчения почти ничего неизвестно, так как сохранившихся от тех времен документов очень мало, но большинство историков сходятся во мнении, что это произошло еще до призывов патриарха Гермогена. Какие причины побудили нижегородцев встать на борьбу с польско-литовским засильем в Москве, против царя Владислава и против казачьего ополчения? Еще во время противостояния московского царя Василия Шуйского и тушинского царя Дмитрия нижегородцы не желали затевать междоусобицы,
