собственного жилища. К утру Белый город сильно выгорел, для умиротворения Москвы бояре посоветовали А. Гонсевскому завершить разрушение Белого города, а оставшиеся целыми дома и церкви сжечь. Полковник принял совет, но, чтобы еще более не возбуждать москвичей против поляков и литовцев, послал на уничтожение Белого города отряд немцев. Тот же К. Буссов завершение этого побоища представил в следующем виде:
«И так как через некоторое время 400 солдатам стало невмоготу так долго и так далеко бегать с тяжелыми мушкетами в руках и столько часов биться с врагом, стрелять, рубить и колоть, то полковник Борковский выпустил несколько отрядов конных копейщиков, которые должны были прийти им на помощь. Поскольку они не могли добраться до московитов на конях по разрытым улицам, полковник приказал поджечь на всех улицах угловые дома, а дул такой ветер, что через полчаса Москва от Арбата до Кулижек была охвачена огнем, благодаря чему наши и победили. Ибо русским было не под силу обороняться от врага, тушить огонь и спасать оттуда своих, и им пришлось поэтому обратиться в бегство и уйти с женами и детьми из своих домов и дворов… В тот день выгорела третья часть Москвы, и много тысяч людей погибло от пуль, мечей и от охватившего их огня» [71, 527].
В этой битве за обладание Белым городом получил серьезные ранения князь Д.М. Пожарский, который позднее уехал в свое нижегородское имение в селе Мугреево на р. Лух, а жители Белого города вынуждены были покинуть Москву и разойтись по разным городам.
Какие цели преследовали Прокофий Ляпунов и Дмитрий Пожарский, затеяв это противостояние царю Владиславу в лице московского гарнизона полковника Гонсевского? Во-первых, можно предположить, что П. Ляпунов рассчитывал на определенный карьерный рост в новой администрации, но это ему не удалось. Во-вторых, землевладельцы бывшего Рязанского княжества, интересы которых в Москве представлял П. Ляпунов, поставляли излишки хлебных запасов в Московский регион, но вследствие войны с войском царя Дмитрия казна правительства была пустой, а обнищавшие московские жители не могли покупать зерно в прежних объемах, из-за чего выставленные рязанцами условия поставок не были приняты. В-третьих, торговая политика Польско-Литовской республики, которую осуществляли ее представители в московском правительстве, вероятно, предполагала изменение направления торговых потоков, что должно было привести к финансовым потерям российских купцов. Этот аргумент был действительным не только для рязанских торговцев хлебом, но и для большинства купцов поволжских городов, чьи интересы были направлены на торговлю с Англией, Голландией, Данией через Холмогоры, и с Персией через Астрахань.
Князь Дмитрий Пожарский тоже представлял интересы рязанских хлеботорговцев как воевода Зарайска, а также интересы купеческого Нижнего Новгорода, в округе которого он владел землями. Решил ли он свои проблемы и защитил ли интересы тех, кого представлял на этом этапе развития событий, трудно
