Откровение, а не методы гуманитарных и естественных наук дают нам истину высшей пробы – истинное познание Бога. По мнению православных богословов, Библия не претендует на то, чтобы дать научное представление о мире и человеке. Ее задача заключается в том, чтобы научить человека постичь небесное на Земле (15, 158–159).
Современное православие придает особое значение мистическому знанию и богословию в отличие от знания научного. При этом познание толкуется как воспоминание человека и человечества о теургической деятельности Бога, в более крайней форме: не человек вспоминает, а Бог помнит посредством человека. Продолжая традиции П. А. Флоренского, С. Булгакова и других философов, православные теологи утверждают, что мистическое знание глубже, чем научное, проникает в тайны мироздания. Православная мистика включает в себя как познание божественной сущности, так и познание физического мира. Например, по мнению некоторых православных богословов, И. Ньютон пришел к гипотезе гравитации, Н. Коперник – к гелиоцентрической системе, М. Планк – к квантам, А. Эйнштейн – к теории относительности вовсе не строго научно, а с помощью мистической интуиции (15, 160–161).
Веру, мистическое познание православные теологи рассматривают одновременно и как средство наиболее полного и глубокого постижения мира, и как непременное условие гармонического развития личности, условие ее свободы в выборе целей деятельности. Обычное человеческое познание, оторванное от постижения Бога, дает нам искаженную картину действительности – мир представляется раздробленной и лишенной связи множественностью объектов, среди которых на первый план совершенно произвольно может выдвинуться любой предмет или явление. Поэтому чисто рациональное познание, без религиозного постижения мира, лишено истинных и гуманистических целей, которые придают познанию ценность и направленность на совершенствование мира и человека, поскольку процесс познания завершается в конечном итоге достижением высшего синтеза в Боге. П.А. Флоренский рассматривал истины науки как относительные, потому ненадежные и недолговечные. Напротив, истины и символы религии для него всечеловечны и всеисторичны, в основе своей вселенски понятны и вселенски же приемлемы, представляя собой устойчивую ось истории (15, 161–162).
Православие, не отказываясь от подчинения разума вере, заявляет о своем нейтральном отношении к науке. Один из авторов «Журнала Московской патриархии» пишет: «Христианская вера и наука имеют каждая свою особую область, особые цели и относятся к особым сторонам человеческой духовной деятельности. Поэтому сопоставлять их в том смысле, насколько они противоречат друг другу или исключают друг друга, нельзя. Они существовали, существуют и будут существовать совместно» (12, 200–201).
В таком подходе просматривается разграничение науки и религии по предмету и целям. Метод предметного разграничения науки и религии был предложен еще Иоанном Солсберийским (1115 или 1120–1180), который декларировал мирное сосуществование
