совершенно заворожило то, что я увидел в записи: большая делегация ответственных шведских чиновников, которые послушно следуют за пациентом психиатрической клиники, пребывающим под воздействием сильнейших препаратов и явно не понимающим, где он находится. Неужели они могли этого не заметить? «Нет, – подумал я. – Это просто невозможно». Неужели они поверили, что он знает, где находится тело Терезы? После того как он рассказал о карьере, не найдя карьера, – у ели, затем указал на треугольник в лесу и наконец заявил, что тело расчленено и утоплено в лесном озере.
Трудно смириться с мыслью, что группа высокообразованных представителей ряда академических дисциплин не поняла сути этого спектакля. С наигранной или искренней доверчивостью все восприняли слова Квика всерьез, в результате было принято решение, что озеро следует осушить.
Множество полицейских из различных округов Норвегии участвовали в работе в течение семи недель при содействии Министерства обороны и внешних экспертов. Поначалу собрали пробы почвы в тех местах, которые указал Квик, затем весь материал вручную просеяли и обследовали судебные археологи, прибегнув к помощи служебных собак. После этого безрезультатного сизифова труда началась еще более сложная работа по осушению маленького лесного озерца. Тридцать пять миллионов литров воды было откачано из озера и профильтровано; осадок на дне собрали до глубины, где находились отложения 10 000-летней давности. Когда вся эта работа не дала результатов, осадок профильтровали еще раз – но ни малейшего фрагмента тела Терезы так и не нашли.
Исключительно дорогостоящее расследование и полное отсутствие результатов неизбежно приводили к выводу, что рассказ Квика не соответствует истине.
Отсутствие находок после осушения озера требовало объяснений от Томаса Квика. Тут он снова изменил свой рассказ, заявив, что спрятал тело Терезы в карьере, где добывают гравий.
Пока норвежцы обыскивали каждый квадратный метр леса, Квика раз за разом допрашивал Сеппо Пенттинен. И поиски в лесу Эрьескуген продолжались до тех пор, пока эксперты – наконец-то! – не наткнулись на остатки костра, где обнаружили обгоревшие фрагменты костей.
Одним из исследователей находок из леса Эрьескуген был норвежский профессор Пер Хольк. Вскоре после начала исследования он пришел к выводу, что некоторые обломки костей, вероятно, принадлежат человеку в возрасте от пяти до пятнадцати лет.
Кто мог возразить против заключения профессора кафедры анатомии университета из Осло, гласившего, что останки ребенка найдены как раз в том месте, где Квик, как он утверждает, сжег тело девятилетней девочки? И все же…
История показалась мне слишком странной, чтобы я мог так запросто поверить в нее.
Я собирался проанализировать то дело, которое, по мнению прокурора, имело самую прочную доказательную базу, – убийство Терезы Йоханнесен, и теперь пытался подвести итоги, дабы понять, на каких позициях я оказался после проведенного анализа. Увиденное убедило меня, что
