не помнил того, что происходило с ним в бытность его Томасом Квиком. Общеизвестно, что большие дозы бензодиазепинов отключают когнитивные способности – процессы обучения просто не работают.
Поначалу я подозревал, что Стюре симулирует потерю памяти, но вскоре убедился, что он и вправду понятия не имеет о событиях, рассказать о которых было бы в его интересах. Я осознал, что это обстоятельство делает почти невозможным отказ от собственных показаний.
– Очень надеюсь, что в карточке есть записи по поводу тех средств, которые мне давали. Я ведь даже не знаю, отмечались ли они.
То, что сообщил Стюре, означало, что вся история с Томасом Квиком – не только правовой, но и крупномасштабный медицинский скандал. Пациент закрытой психиатрической клиники, которому назначено неправильное лечение: непрофессиональная психотерапия и бездумное применение препаратов. Приговоры за восемь убийств являлись последствиями этого неправильного лечения. То есть если Стюре говорит правду. А как я мог проверить правдивость его слов?
– Для меня было бы очень ценно посмотреть твою медицинскую карточку, – сказал я.
Стюре вдруг смутился.
– Я не уверен, что хочу этого, – проговорил он.
– Почему?
Он помедлил с ответом.
– Мне чудовищно стыдно при мысли, что кто-то посторонний прочтет, что я говорил и делал в те годы.
– О господи! Вся страна читала о том, как ты насиловал детей, убивал, расчленял, поедал их тела! Чего еще тебе стесняться? Кажется, дальше уже просто некуда.
– Не знаю, – повторил Стюре. – Но я должен обдумать это дело.
Его ответ вызвал у меня подозрения. Может быть, Стюре стремится скрыть от меня карточку, поскольку в ней содержится иная правда?
– Тогда подумай над этим, – сказал я. – Но если ты хочешь, чтобы истина увидела свет, важна полная открытость с твоей стороны. Правда и ничего, кроме правды…
– Да, ты, конечно, прав, – пробормотал Стюре. – Просто мне ужасно стыдно…
После долгого и исчерпывающего разговора мы попрощались. Когда я собрался идти, а Бергваль – нажать кнопку звонка, чтобы вызвать санитара, мне вдруг вспомнилась одна важная вещь.
– Стюре, можно я задам тебе один вопрос, над которым я размышляю уже полгода?
– Да?
– Что ты делал во время своих отпусков в Стокгольме?
Он широко улыбнулся и ответил без секундного колебания. Его ответ заставил и меня улыбнуться.
Часть вторая
Если вы утверждаете, что полиция вместе с психологом заставили шведские суды осудить невиновного человека, то я могу ответить вам, что в истории права такого еще ни разу не случалось. Тот, кому удастся это доказать, сотворит величайшую в мире сенсацию!
Жизнь
