и я понял, что в ее словах нет места вопросительному знаку. – Не потому, что так делала она, а потому, что надо все делать правильно.
– С радостью, – не стал тянуть я с ответом.
И как же я раньше не замечал её совершенно детскую непосредственность? Но стоит ли в таком случае говорить ей все? Например, о женском журнале с постером бодибилдера на две страницы. Довольная Вика однажды притащила его с той самой «работы». Как потом оказалось, грудь культуриста совершенно не подходит под моё телосложение, но девушку это нисколько не смущало. Возможно, в дальнейшем она планировала наделить меня и прочими позаимствованными у постера частями тела. Надо ли говорить о ногтях, которые никогда не были столь длинными у оригинальной версии? О ногтях, наверное, придется соврать. С подобной эмоциональностью мне точно ещё не раз будет угрожать расцарапанная мордаха. И вряд ли она согласится их укоротить, если узнает, что ее предшественница отдавала предпочтение коротким царапкам. Впрочем, с таким темпераментом, боюсь, мне будет угрожать и кое-что более существенное, чем царапины. Позднее, когда научится правильно использовать свои кулачки.
Слишком много взрывоопасного материала сконцентрировала в себе сегодня крохотная виртуальная квартирка. И я искренне радовался тому, что ещё один часовой механизм прекратил свой обратный отсчёт. Пусть и всего лишь на время. Поскольку, был уверен, что мне не удастся избежать в дальнейшем, подходящего повода отведать её когтей. От судьбы, как известно, не убежишь, тем более с моим-то характером.
Глава 6
Познавать себя – увлекательнейшее занятие, когда ты молод, не сломлен и порох в твоих пороховницах ещё не превратился в ягоды целлюлита. Пламя в груди, лед в суждениях и мир у твоих ног. Немного сложнее, когда тебе за тридцать, а пороховницы отсутствуют напрочь, словно и не были предусмотрены изначальной конструкцией, как и прочие части человеческого тела.
Наш персональный, на двоих с Викой, создатель всего сущего оказался не только талантливым парнем, но и, к тому же, достаточно терпеливым. Он долго пытался доказать, что моё беспокойство о собственных мыслях напрасно. Мол, они в полной безопасности. Поскольку какой-то там раздел того, что от меня осталось, отвечает за мыслительный процесс. Но совершенно другой раздел мозга – за мою речь. И якобы считывание идёт только со второго раздела, потому что именно он посылает соответствующие электрические импульсы, которые, в свою очередь, обрабатывает специально разработанный для коммуникаций со мной прибор. Прототип мыслесканера, который использовался на ранних стадиях общения, искажал информацию и затруднял ее расшифровку. В связи, с чем основательно затянул процесс моей реабилитации и в итоге был отключён. За ненадобностью. Поскольку сознание приспособилось и прекрасно транслирует речь на передающее устройство. На всякий случай я оставил за собой право сомневаться. Доверие слишком хрупкая штука, чтобы разбрасываться им без особых на то причин.
Два года гении технической сферы и медицинские светила
