Дань псам. Том 2. Стивен Эриксон
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу Дань псам. Том 2 - Стивен Эриксон страница 36
И однако в тех играх умирали благороднейшие души, вот только что тебе остается, когда уляжется горе, кроме непрерывно возрастающего сомнения? Защищай вот это, сражайся за вон то, побеждай лишь ради того, чтобы потерпеть поражение мгновением позднее. Плоть, сжигаемая дикой магией, глухой стук ударяющих в тела дротиков, все, что есть в жизни драгоценного, валится на пыльные плиты, между которыми уже проросли травяные гребни.
Умершее в нем в тот день многие склонны называть добродетелью. Однако долг продемонстрировал ему свою фальшь, а вместе с ним вдребезги разбились и понятия лояльности, чести. Они сражались ни за что. С тем же успехом они могли отступить, укрыться у входа в полуразрушенный храм и просто дождаться, когда появятся люди, сперва убийцы, затем – тот, кого звали Путник, и его соратники. Путник, сразивший всех, кому достало глупости оказаться у него на дороге. Путник, чье появление лишило смерть Андариста и всех, кто пал рядом с ним, какого-либо смысла.
Как же Клещик его ненавидел! Что проку в мастерстве, когда оно приходит на помощь слишком поздно.
В честность он тоже больше не верил. Когда тебе говорят правду, у тебя словно кандалы на лодыжке защелкиваются. Поскольку правду сообщают в ожидании, что ты среагируешь на нее единственным возможным способом – ведь поступить иначе означает бесчестье. Правду используют в качестве оружия, и единственный способ защититься от подобного нападения – возвести вокруг себя стену лжи. Ложное согласие, ложная капитуляция. И лгать самому себе тоже не забывай. Ведь вокруг столько важных вещей. Идеи, дескать, обладают ценностью, символы достойны того, чтобы храбрые болваны им служили. И во всем этом якобы присутствует смысл.
Утратил он и веру в храбрость. Пусть кому-то желательно, чтобы чужое мужество добыло для него то, что он сам полагает заслуженным или причитающимся, но ведь главное-то, чтобы и кровь при этом пролилась не своя? Нет, теперь Клещик понимал все. Добродетели воспевают, поскольку из них происходит послушание, поскольку в них можно завернуть самое откровенное, отвратительное рабство. Они нужны, чтобы благословлять идущих на жертвы – подменяя собою тех, кто получает всю выгоду, наградой же за это служат лишь страдание и боль.
Вот тебе и все величие патриотизма.
Нет, с него достаточно – больше ему такого не нужно, ни сейчас, ни в будущем. И оттого Клещик чувствовал себя мертвым. Но, поскольку ему уже было все равно, многое из того, что он видел вокруг, казалось теперь чрезвычайно забавным. Стихией его отныне сделались тонкие намеки, насмешливый взгляд и особое внимание к ужасу, заключенному в истинной иронии.
Горюет ли Аномандр Рейк по мертвому брату? По Андаристу, занявшему его собственное место? Вспоминает ли он вообще о своем несчастном потомстве, из которого и в живых-то осталось не слишком много? Или же жиреет в неге и праздности на своем фальшивом троне, пожиная плоды последнего самопожертвования брата? И моих братьев?