style="font-size:15px;"> – Лод – это не арабская деревня, это город.
– Конечно, город, в котором пятьдесят процентов – наркоманы, а остальные – арабы. И они не в сам Лод поехали, а куда-то в окрестности с еще большей плотностью арабского населения.
– Пускай. Это полезно. Надо все увидеть и со всеми дружить, а то они тут как в теплице.
– …Сказала женщина, планирующая лихо объезжать по тротуару замешкавшихся мамашек, а в крайнем случае, если не получается объехать, душить.
Дафна весело рассмеялась. Муж Алон, хоть и не был гигантом секса, зато любил ее, был ее человеком, ее каменной стеной. Знал ее насквозь как есть. Любил то сырое, не обработанное общепринятыми мерами вежливости нутро ее души. Он ее пара, ее уровня, ее сорта. Нежность в виде обоюдного цинизма веселила их, она давно вытеснила интимность, и ни у кого не было сил это менять.
– За ними надо ехать?
– Сказали, что позвонят. Если понадобится, я съезжу.
Дафна насторожилась.
– А если не понадобится, это что значит? Как они приедут?
– Нет, нет, поедешь за ними. Еще не хватало шататься по тель-авивской Центральной станции ночью. С этими дикими эритрейскими беженцами.
– А как же насчет «со всеми надо дружить»? Как-то ты своеобразно себе противоречишь.
– Не спорь, я устала.
– Там вся компания, мне всех не увезти.
– Ладно, тогда встретишь их на Центральной.
Дафна устало сняла туфли на плоской платформе, натянула удобные тапочки. В квартире, как всегда, царил легкий бардак. Валялась обувь посреди входа, одежда навьючена на стулья. На полу в стелящихся лучах заходящего солнца контрастно выделялись многочисленные волоски собаки Туки, золотого лабрадора. Сам Тука мирно посапывал, развалившись на бежевом коврике, сплетенном из толстых джутовых веревок. В знак приветствия лениво помахал хвостом, приоткрыв один глаз. Дафна пошла на кухню и принялась наводить там порядок. Если она с легкостью переносила беспорядок по всей квартире (а то, что творилось в комнате дочек, ее вообще не интересовало), то кухня была чувствительным местом, там все должно блестеть. Несмотря на сосущее чувство голода, она принялась за уборку. Иначе она не смогла бы есть. Она достала чистую посуду из посудомойки и разложила в шкафу. Затем собрала по всей кухне грязную посуду и заново заполнила машину. Протерла мраморные поверхности. Раньше, когда дети были поменьше, все было гораздо сложнее. Домой приходилось не спокойно добираться, неспешно засматриваясь на витрины магазинов, а нестись сломя голову, чтоб успеть забрать детей из садика или школы. Надежды на временную передышку и смену декораций было мало. Девочек надо было сразу же кормить и везти на кружки или же на частные уроки. Иногда к ним приходили подруги девочек, которых тоже надо было кормить, но хотя бы отпадала необходимость их всех развлекать. К вечеру Дафна валилась с ног от усталости.
