единственную фразу: «Кто-нибудь хочет сигаретку?» Пусть роль была крохотной, но Одри все же ее получила. Девушка с подносом сумела произвести такое впечатление, что ей предложили семилетний контракт со студией Associated British Films. Одри контракт не подписала – она не хотела быть связанной с одной студией, особенно с английской. Ей было совершенно ясно, что самые перспективные фильмы снимают в Америке. Решение оказалось правильным, так как очень скоро в вестибюле «Отеля де Пари» ее заметила Колетт и сразу же предложила ей главную роль в бродвейской постановке «Жижи».
Но еще до того, как Одри отправилась за океан играть на Бродвее юную француженку, которая не захотела становиться дорогой кокоткой, ее агенту позвонили из лондонского отделения студии Paramount. Одри пригласили на пробы в новый фильм, на роль наивной европейской принцессы, которая сбегает от своей свиты, проводит ночь в городе и знакомится с американским журналистом. На роль журналиста уже утвердили Грегори Пека, режиссером был Уильям Уайлер, художником по костюмам – Эдит Хед, съемки планировались в Риме. Все было готово – недоставало только актрисы на главную роль. Кинематографисты обшарили два континента, но так и не нашли свою принцессу.
Одри вспоминала: «Мой агент сказал, что планируются съемки фильма “Римские каникулы”. Им нужна была неизвестная актриса, и они просмотрели множество девушек. Мне нужно было встретиться с неким Уильямом Уайлером, а я понятия не имела, кто это такой. Мне назначили встречу в отеле “Кларидж”. Я поднялась в номер Уайлера. На мне было мое единственное приличное платье. Я страшно нервничала: я не знала, чего от меня ожидают. Уайлер оказался очень приятным человеком. Он взглянул на меня. Кажется, наша первая встреча длилась не более пяти минут».
Но эти пять минут имели огромное значение, поскольку Уайлер тут же сообщил, что актриса найдена. Ему не понадобились даже экранные пробы. Уайлер вспоминал: «Она произвела на меня огромное впечатление. Передо мной была очень собранная, очень умная, очень талантливая и очень амбициозная девушка». Но Уайлеру хотелось убедиться в том, что и на экране Одри останется такой же. Только после этого ее можно было утвердить на главную роль. Поскольку времени на кинопробы у него уже не хватало, он договорился с британским режиссером Торолдом Дикинсоном. Уайлер оставил точные инструкции относительно того, что ему нужно. Позже он вспоминал: «Проба – вещь очень рискованная. Хорошая актриса может плохо показаться на пробах. Все зависит от условий. Выявить истинную натуру очень трудно – люди нервничают, ведут себя неестественно. Поэтому я попросил режиссера использовать старый трюк: не выключать камеру и звук и после окончания сцены, рассчитывая на то, что девушка этого не заметит». Это позволило бы увидеть Одри в ее естественном состоянии.
Прослушивание проходило на Pinewood Studios в окрестностях Лондона. Одри почти ничего не знала о Голливуде, еще меньше об Уильяме Уайлере и уж совсем ничего об Эдит Хед. «Я уехала из Голландии всего четыре года назад, – вспоминала Одри. – Мы не видели
