успокоил гулкоголосый и зачем-то постучал по железу. – Но знаешь, если откровенно, может оно было бы и к лучшему, если бы перебудили… Это просто невыносимо… после стольких лет… не иметь возможности даже…
Молли с изумлением поняла, что вот этот вот басовитый, в котором росту, наверное, под самый потолок, начал гулко шмыгать носом. Таких странных воров свет еще не видывал.
– Нет-нет, что ты делаешь, – встревожился второй, – перестань. Вот, возьми платок.
– Как предусмотрительно, благодарю.
– Давай попробуем еще разок.
Снаружи едва слышно заскрипело, что-то прошуршало по стене. За стеклом выросла огромная тень, заслонившая свет луны. Молли со страху вжалась в кровать, в голове пронеслась мысль, что если вор сейчас полезет в окно, он свалится прямо на нее.
– Не заперто, – с удивлением заметил воришка. Голос прозвучал так близко, будто его обладатель уже был в комнате.
– Очень легкомысленно, – осуждающе сказал второй, – а вдруг воры? Ну что, что-нибудь видишь?
– Только стену, – раздалось над головой Молли. От звуков чужого голоса заворочался, тявкнул во сне Тотошка. Как ни странно, собака не напугала воров. Тот, что заслонял окно, как будто даже обрадовался: – Слышал?
– Думаешь, он? – взволнованно спросил гулкоголосый и сам же ответил: – Он, наверняка он! Дай-ка и мне взглянуть.
– Осторожней, осторожней!
Тень исчезла, будто ее сдуло, лунный свет вновь ворвался в комнату. Молли ожидала услышать звук падающего тела, но услышала всего лишь легкое тряпичное шуршание.
– Ох, прости, дружище, я не успел подумать. Ты же знаешь, мне иногда трудно сдерживать сердечные порывы. Ты не сильно пострадал?
После недолгой паузы первый заговорил сосредоточенно:
– Понять не могу, я на голове стою или на ногах? Ты не посмотришь? Что-то я совсем запутался.
В тишине снова зашелестела трава. Гулкоголосый грабитель будто нарочно постоянно поскрипывал чем-то железным.
– О нет, это все моя вина…
– Что, что такое?
– Да у тебя затылок к груди прижат.
– А! Что ж, это многое объясняет. Не поможешь?
– Конечно, конечно, – виновато засуетился товарищ.
– Ага! Вот так гораздо лучше. Левую руку плохо чувствую, что там с ней?
– Подмышка опять порвалась, – вздохнул тот.
– Эк меня угораздило… Не беда, дома заштопаю.
У Молли голова пошла кругом. Сколько там, должно быть, кровищи натекло!
– Прости меня, дружище, я как всегда ужасно неловок.
– Да брось ты, было бы о чем переживать.
– Не понимаю, почему мы должны прятаться, – уныло гнул собеседник. – Все были бы только рады.
– У нее теперь своя жизнь, свои дети, мы больше не имеем права взваливать на нее еще и наши проблемы.
– Своя жизнь, свои дети, – уныло повторил гулкоголосый, –
