шляпа, ноги были так коротки, что из пшеницы выглядывал только круглый живот, рука сжимала элегантную трость. Одежда на нем тоже была зеленой, в цвет шляпы.
Чем ближе путник подходил к дому, тем заметней нервничал. Свободная рука то и дело хваталась за шляпу, тут же отдергивалась, часто он замедлялся, оглядывался, словно раздумывал, не повернуть ли. Вскоре стало ясно, что на нем не зеленая рубаха, а какой-то старомодный кафтан. Пуговицы стягивали туловище так туго, что поперек груди и живота образовались ямки, как если бы мешок, набитый ватой, стянули веревками.
У края поля низенький человек совсем разнервничался, остановился, перебирая трость обеими руками. Потом сунул трость под мышку, стянул с головы шляпу, начал с волнением заламывать поля. Желтые, до плеч, волосы издали напоминали соломенную крышу избушки.
Наконец взяв себя в руки, путник нахлобучил шляпу, решительно ринулся в сторону крыльца. Когда до дома ему осталось шагов тридцать, Молли молча отодвинула локтем послушную, как кукла, мать, сползла с подоконника. В прихожей бесшумно открылась дверь и так же бесшумно закрылась.
Сойдя с крыльца, Молли отыскала взглядом гостя, тронулась навстречу. Тот заметил ее, робко улыбнулся, потом на ходу приветливо помахал шляпой. Они остановились друг напротив друга, улыбка на рисованной физиономии теперь сияла, как начищенная монета на солнце. Сняв шляпу, гость отвесил церемонный поклон.
– Явился как и обещал, – услышала Молли знакомый голос с хрипотцой, – надеюсь, я не опоздал?
Глаза у Молли полыхали так, что могли бы подпалить легко воспламеняющегося гостя. Он смотрел в ответ с дружелюбным любопытством, огромные, как блюдца, глаза хлопали длинными ресницами.
Ни слова не говоря, Молли медленно пошла вокруг него, пощупала грязно-желтые волосы, ткнула пальцем в мягкую спину. Тот хихикнул, хрюкнул, принялся вертеть вертел головой, пытаясь не упустить из виду лица девочки. Ростом гость был не выше ее.
– Как живой, – прошептала Молли восхищенно.
Вблизи выяснилась причина странной походки, вместо зеленых ботфорт пухлые ноги были втиснуты в серебряные башмачки, о которых говорилось в маминой книге. Выглядело это так, будто угол подушки утрамбовали в маленькую чашку.
– Позвольте представиться о-фи-ци-аль-но, – снова заговорил гость. – Страшила, в прошлом Трижды Премудрый, в прошлом правитель Изумрудного города.
– Я знала!!! – Вопль прозвучал так внезапно, что соломенный гость подскочил, икнул.
Девочка замерла перед ним с горящим взором, вложила руку в протянутую желтую перчатку.
– Молли, – выдохнула в ответ. И вдруг с силой сжала невесомую ладонь, а потом с восторгом смотрела, как та расправляется, принимая исходную форму.
Страшила с той же дружелюбной улыбкой наблюдал за ее реакцией.
– А что твоя мама, дома сего… – Он прервался на полуслове, пальцы девочки вцепились в тряпичную щеку и тихонько потянули. Гость издал короткий
