опочивальню,
Становлюсь у него в изголовье.
Отсекаю шпилькой всех невест,
Чтобы глядеть на них не мог он,
А по мне одной душа его тосковала,
Сердце его влекло ко мне
с утра до ночи, с ночи до утра.
Быть моим словам
Мощнее урагана поветрули,
Крепче корней дриады
Жарче крови пэри,
Гибче волны морганы.
Грязно-белый камень налился пугающим фуксином.
Девушки на цыпочках вернулись в опочивальню.
– Ворожит, – пренебрежительно произнесла Катя Сеймур, ныряя в мягкую постель, – тоже мне, аристократка.
Огюстин задержалась возле ростового зеркала. Из тёмного отражения на неё смотрела девушка, задрапированная в широчайшее ночное платье. Льняные волосы на прямой пробор, высокий выпуклый лоб, прямая переносица, широко расставленные серые глаза. Губы – не лепестки роз, обычные розовые губы. Лицо в форме сердечка, резко сужающееся к подбородку. Не писаная красавица, но и без изъяна.
Из темноты зазеркалья вынырнуло темноглазое женское лицо. За спиной Огюстин стояла Оана Стан.
Оана окинула Огюстин холодным взглядом и ушла в свой угол просторных апартаментов, скрылась за балдахином кровати.
Легла в постель и Огюстин.
– Как вы думаете, у кого больше шансов стать королевой? – шепнула Катя.
– Всё давно решено за нас. Можно подумать, ты об этом не знаешь, – резковато ответила Оана.
– Кто увереннее всех держался? Моргана Ноел Видаль и пэри Юлдуз аль-Джабир, – сказала Огюстин.
– Все смотрели только на них, – вздохнула Катя.
– Что поделать. Значит, мы всего лишь актёрки второго плана, – вздохнула Оана Стан.
«Ты-то предприняла шаги, чтобы выбиться в королевы», – подумала Огюстин.
– О Надиель, прошу тебя помочь мне обрести силу, необходимую для достижения моих высших целей, – пробормотала Катя Сеймур.
«Кто такой Надиель? Кажется, ангел Козерога. А кто я по знаку Зодиака? Рыбы? Да, Рыбы. Кто мой ангел? А чёрт его знает», – засыпая, думала Огюстин.
Её снился родной дом, дождь за окном, мокнущие розы, колдующая Оана, властный Флориан и задумчивый Нориберт; скользящие в серебре морганы, гордо выступающие в золоте пэри, летящие поветрули, неистово пляшущие дриады…
Глава 3
Сказано: к ночи не поминай чертей.
Огюстин приснилась узкая, высокая – потолок теряется во тьме, в шуме ветра, в хлопанье крыльев летучих мышей, – комната, заставленная книгами.
Посреди комнаты стоит круглый стол, накрытый на пять персон. За столом – пять женщин, пять полупрозрачных теней. Женщинам-теням нехорошо в комнате, душно, она давит их, подобно могильной плите, но они не имеют сил встать и уйти.
Огюстин с удивлением обнаруживает среди теней себя. И Огюстин понимает: это её душа.
Перед
