лицу белую, лиловую на кончиков лепестков розу.
– Огню не верь и воде не верь. Огонь да вода – супостаты, – ломким голосом молвит душа, играя платиновым ожерельем.
– Жди горя с моря, беды от воды. Вода и мельницу ломает, – хмыкает обладательница свечи в золотом подсвечнике.
– Земля порождает металл, без которого не было бы ни воды, ни дерева, ни огня, – слова сами вырываются из уст Огюстин.
– Что порождает землю? Огонь, – огонь в свече трепещет.
– Об этом можно спорить до бесконечности, по кругу. «Спи, царь огонь», – говорит царица водица, – бокал с туманом-вином обвивает змеящийся чёрный локон.
– С огнём не шути, с водой не дружись, ветру не верь, – неожиданно серьёзно произносит душа, примеряя на себя платиновое ожерелье.
– Огню да воде бог волю дал. С огнём, с водой не поспоришь, – в один голос отвечают душа со свечой и душа с туманом-вином.
– Где вода, там и беда. От воды всегда жди беды, – хором говорят четыре души.
– Вода и землю точит, и камень долбит, – усмехается душа, делая глоток вина-тумана.
– Не токмо воде, но и огню бог волю дал. С огнём не поспоришь, – возражает душа со свечой, и огонь свечи разгорается, освещая карие, с щедрыми вкраплениями золота, совсем не призрачные глаза души.
– Воды и сам Император не уймёт, – уверенно заявляет душа, держа свой бокал на весу.
– Довольно. Благодарю. Не смею вас больше задерживать, милые леди. Сладких вам снов, – раздаётся тягучий, властный мужской голос.
Из книг в комнату врывается снежный ветер и рвёт в клочья души.
Огюстин проснулась в самый глухой и мрачный час ночи. В Час Быка – во время, когда был сотворён мир. Сколько зловещего и непостижимого происходило тогда, сколько всего, не предназначенного для слабого человеческого рассудка.
Горы летали точно пушинки, ища своё место, реки текли вспять; луны не было, и сирым, бесприютным был безбрежный океан, ничему не подчиняющийся, вздымающий волны до чёрного, в рваных красных облаках неба, – и со вселенским шумом низвергающийся вниз и отступающий, оставляющий за собой пустыню и смерть.
А там солнце опускалось вплотную к земле, и рвали на себе волосы пэри, наблюдая за гибелью всего живого.
Поёжившись, Огюстин ощутила рядом с собой присутствие злой воли. Знакомый запах. Затхлый запах библиотеки.
И подснежников. Тиша Неспокой любил дарить ей подснежники. Тиша…
Их история была проста. Парень любил девушку, девушка была неравнодушна к парню. Но парень был человеком и колдуном. Среди людей крайне редко появляются колдуны, но если уж появляются, все расы опасаются их. И люди приняли меры.
Знающие люди говорят, что душа Тиши не будет знать упокоения целое столетие.
Значит, Тиша где-то рядом.
– Тишечка, мне страшно. Помоги, – покрываясь от страха холодным потом, попросила Огюстин.
И в окно заглянула луна.
Кто
