наверное, у него их много.
Борис Петрович только улыбнулся и ничего не сказал по этому поводу.
– Я вас отвезу в гостиницу «Севастополь», номер заказан и оплачен, – сказал Борис, сидя за рулем. – Я выдам вам деньги на мелкие расходы и на питание. Если вы, Вероника Семеновна, сможете остаться при дочери, это будет очень хорошо, а если нет, вы меня предупредите. Тогда я позабочусь, чтобы Матильда жила в школьном интернате, либо у моих друзей.
– А ваши друзья хорошие люди? – спросила Вероника Семеновна.
– Мама, нельзя задавать такие вопросы Борису Петровичу. Как можно? – не выдержала Матильда.
– Я думаю: да. Во всяком случае, у Матильды мой телефон, она может мне позвонить в любое время. Но кажется, ей лучше пожить в этом интернате. Там воспитатели, строгие дамы, там же много всяких кружков.
– Борис Петрович, – начала Вероника Семеновна уже в гостинице в роскошном номере на шестом этаже, – я не могу не спросить у вас: за что нам такая благодать от вас, чем мы могли заслужить все это?
– Я довольно часто вспоминаю вас и вашу дочь Матильду. Сколько нежности было в этом ребенке. Я и сейчас хочу ее видеть в этом возрасте. Я ее только так и представляю, хотя она давно уже не та. Пройдет еще три—четыре года, и она выйдет замуж, и мы будем хорошими друзьями. А что касается средств на ее обучение, в том числе и за рубежом, то поверьте, для меня это копейки. Я сейчас очень богатый человек. Содержание и обучение Матильды мне обойдется в двести тысяч долларов, я уже прикинул, но у меня миллионы, вы понимаете? миллионы. Денег полно, а счастья кот наплакал. Детей нет, а жена… жена тяжело больна. Пусть Матильда будет моей старшей дочерью. Она же меня называла отцом. Вот и выходит, что так оно и есть, ведь не тот отец, кто способствовал ее рождению, а тот, кто воспитал и дал ей хорошее образование, не так ли?
– Я верю вам, и очень рада этой вере. Я все время буду думать, что моя младшая дочь родилась в рубашке. Мне спокойнее на душе. Знаете, мать есть мать и порой ей всякие глупости лезут в голову.
– Можете ни о чем не волноваться, положитесь на меня. За добро злом не платят. Кроме счастья вашей дочери я ничего не желаю. Когда она вернется из Англии, а это будет лет через пять, а возможно и через шесть, я введу ее в круг так называемых новых русских, она сама сможет выбрать себе спутника жизни. Пожалуй, в этом смысл всего того, что я затеял. Пять—шесть лет пройдет как сонное видение, и мы не заметим, как они прошли. Вы не сможете привыкнуть к этому, как следует, а уж надо будет готовиться к свадьбе.
– Я не буду выходить замуж. Никакой свадьбы не будет, – пробурчала Матильда, недоверчиво поглядывая на Бориса Петровича и явно не одобряя его прогнозов.
– Ну, это покажет время. Наши представления об окружающем нас мире так быстро меняются. Словом, когда тебе будет девятнадцать лет – поговорим. Влюбишься в кого-нибудь, потеряешь голову, и начнешь петь совсем другую песню.
– Не влюблюсь.
