начнет брыкаться, протестовать, но Валя обмякла вся, обвила его шею руками и раскрыла губы. Губы оказались мягкими и горячими как огонь, глаза блаженно закрылись, слабый вздох вырвался из груди.
– Туда…, – произнесла она слабым, но страстным голосом, показывая на дверь своей спальни.
Он положил ее на постель в одежде, но она тут же вскочила и стала сбрасывать с себя одежду. Володя последовал ее примеру. Когда он оказался в костюме Адама, она прилипла к его животу и сказала:
– Ты мне сразу понравился. Еще когда мы выходили из метро «Сокол» я решила, что изнасилую тебя. Какой срок я получу за изнасилование?
И она стала толкать его на кровать, чувствуя телом своим, что он уже готов и сможет унести ее на необитаемый остров, где она совершенно потеряет ориентацию и провалится в тартарары. Ни один напиток, ни одна неожиданная радость не может доставить такого удовольствия, какого доставляют люди противоположного пола друг другу. Ей об этом твердила Нина всякий раз, когда они обсуждали того или иного кавалера.
И вот они вдвоем, смотрят друг другу в глаза, не говоря ни слова. Это немой язык любви. Этот язык в застывших глазах, бледных губах, в дрожании рук, которые касаются чужого тела, это слияние тел, за которым наступает агония. Сладко так, что она, словно обезумев, кусает его ниже подбородка, оставляя синие круги на коже, а потом наступает невиданное блаженство и томная слабость. Лень такая, что пальчиком пошевелить невозможно.
– Дорогой ты мой, до чего же ты сладкий, – полушепотом произносит Валя. – И где это ты был раньше?
– И ты такая же сладкая, я даже не мог себе раньше представить, – сказал Володя, прижимая ее к своему разгоряченному телу.
– Мне кажется, я тебя уже очень давно знаю. И если бы ты не был моложе меняна на целых три года, я бы тебя не отпустила больше ночевать на вокзал.
– А причем тут возраст? Говорят, Шекспир был моложе своей супруги на шесть лет и был вполне счастлив. А три года, как три дня. Это пустяк. Кстати женщина всегда может. Она, правда, не всегда хочет, но всегда может, а вот мужчина не всегда может, хоть и всегда хочет.
– Гм, – произнесла Валя. – Я этого не знала. А, пожалуй, это так и есть. А коли так, то мы сделаем следующее. Ты днем занимайся поиском работы, а вечером возвращайся домой. Будем считать, что эта крохотная спаленка не только моя, но и твоя.
Валя была счастлива. Она думала, что всегда будет счастлива. Однако счастье так похоже на капризный цветок: как ни поливай, как ни ухаживай, его лепестки начинают блекнуть, а потом опадать.
Как только вернулись родители, отец Вали, Алексей Григорьевич, сразу высказался негативно по поводу поведения дочери.
– Привела бомжа на мою шею. Не достаточно того, что эта старая кочерга не работает, ты получаешь копейки за свой труд, это уже два рта, а ты еще и третьего привела. Он работает где—то или шляется по улицам?
Дочь заморгала глазками, они вскоре покраснели, она опустила голову, но потом
