Москвы. Поработаешь с годик, полтора, а там вступишь в эту фашистскую компартию. Имея на руках всесоюзный диплом первой категории, ты сможешь устроиться по специальности. Будешь прокурором, а я у тебя секретарем, – щебетала Зина на лужайке в лесу. Володя не верил Зине и относился к ее обещаниям с легким юмором, но она оказалась человеком слова.
Володю взяли воспитателем молодежного общежития, в котором жили молодые девчонки, окончившие ПТУ и работающие на стройке малярами, штукатурами. Шестьсот девушек в общежитии на улице Приорова рядом с кинотеатром это просто женский монастырь. Однако среди них, чуть меньше сотни, проживали и тридцатипятилетние девицы, те, что уже потеряли всякую надежду выйти когда-либо замуж. Они держались особняком, ходили с опущенной головой и нисколько не заботились о своем внешнем виде. У них не было даже временных кавалеров.
Те же, кто помоложе, не теряли времени даром.
– Не заходите к нам, мы голые, – сказала одна озорная девчонка, удерживая дверь со стороны комнаты.
– Пусть заходит, мы и его разденем, – сказал кто-то под всеобщий хохот.
Володя не решался на такой подвиг и возвращался к себе в воспитательскую комнату. Он понимал, что достаточно подержаться за ручку какой-либо блондинки, как тут же будут знать все обитатели общежития, и это сведет его авторитет к минимуму, и приведет к тому, что придется увольняться. А увольнение смерти подобно: он собирал рекомендации в партию, кроме этого жил на служебной площади; с Валей уже был в разводе; ребенок прожил всего несколько месяцев, биографию ему не портил. Отец не бросил семью с ребенком и инициатива в разводе принадлежала не ему, а его супруге.
И вот наконец партия раскрыла перед ним свои объятия, и автоматически открылась зеленая улица, ведущая к достижению цели. Никто в стране не мог добиться должности выше заведующего баней, если не носил у сердца маленькую красную книжечку с бородкой, приподнятой кверху на первой обложке, хоть будь он семи пядей во лбу.
Владимира Павловича с партийным билетом в кармане и московской пропиской приняли в городскую прокуратуру сотрудником. Еще через полгода он стал помощником, а потом и заместителем прокурора. В этой должности он проработал три года.
Однажды прокурор города Иваненко вызвал его к себе и сказал:
– Ну что ж, землячок, пора тебе браться за самостоятельное дело. Я назначаю тебя прокурором Советского района столицы. Как, подходит?
– Благодарю вас, дорогой! Вы поистине земляк.
– Ну вот, а говорят: хохлы не дружны между собой, топят друг друга, где только могут.
Отныне Володя приобрел не только новый статус, но и новое имя: он стал Владимиром Павловичем. К концу правления Брежнева Владимир Павлович все еще стеснялся брать пакеты лично от тех людей, которые нуждались в его заступничестве, – этим занималась его секретарша Зина, та самая Зина, которая помогла ему в трудную минуту.
