ручки потяжелевшего пакета. На несколько секунд она становится одинокой и несчастной – бледная и беззащитная без своей фирменной, вызывающе яркой помады, – так что моя рука сама тянется к ее плечу. Я уже собираюсь утешительно погладить ее по спине и пожалеть: «Бедняжка!», как когда-то она жалела меня, когда я в детстве болела и вместо школы оставалась лежать дома, но я не успеваю дотронуться до замшевой ткани ее оранжевой блузки – меня опережает другая рука. Рука в рукаве из серовато-желтого льна протягивает маме стакан воды.
– Prego![21] – улыбается мужчина с волосами цвета платины.
Господи! Она соблазнительна, даже когда ее рвет!
Я решаю пройтись. При этом меня так мотает из стороны в сторону, что по дороге я отбиваю себе все руки, хватаясь за спинки кресел. Я вижу, как снаружи плещутся волны, но соленые брызги не касаются моего лица. Пошатываясь, пробираюсь к носу, чтобы отсидеть там оставшиеся сорок минут этого теста на выносливость. Я вспоминаю, что лучший способ борьбы с морской болезнью – это сосредоточиться на одной точке на горизонте и при этом громко петь. К сожалению, горизонт раскачивается перед глазами, как детские качели, к тому же мне кажется, что морякам-инвалидам и пассажиркам худо и без моего пения. В результате я только задерживаю дыхание и клянусь, что никогда больше не покину сушу. Пара канадцев по соседству со мной с ужасом представляют себе обратную поездку:
– Должен же быть и другой путь, – стонут они.
Как там Клео в Кардиффе? Четыре часа дня. Могу поспорить, она сейчас обсуждает с очередным клиентом вечную тему «глянцевый или матовый», а потом у нее будет перерыв на чай. Я представляю, насколько все было бы иначе, если бы мы поехали в это путешествие вместе с ней. Это была бы умора! А теперь меня охватывает тревога…
Ну, по крайней мере, за все путевые издержки платит мама, а потом мне еще полагаются деньги за работу. (Мне было от этого как-то не по себе, но мама настаивала, что это «деловая договоренность», и я запросила с нее по минимуму – как раз хватит нам с Клео, чтобы купить цепочки на талию, когда мы сделаем себе плоские животики, как у Бритни Спирс.)
Вскоре вдали показывается остров. Зелени на нем значительно больше, чем я себе представляла. И вообще, он более эффектный: высокие скалы, россыпь белых домиков – как будто кто-то перевернул сахарницу и рассыпал по склонам кусочки рафинада. Наш катер разворачивается и пристает к берегу между паромом и большим, с виду даже военным, кораблем.
– Марина Гранде[22], – вздыхает мама, задумчиво улыбаясь Платиновому Блондину. – Когда я была маленькой, здесь было всего несколько рыбачьих лодок.
– Ну так это же было почти пятьдесят лет назад! – начинаю я.
Мама бросает на меня испепеляющий взгляд. Ах да, конечно. Вечное
Прошу! (
Большая пристань (
