и устремляясь навстречу дочери. (Обычно он произносил эту фразу по-французски, но сейчас от волнения перешел на родной язык.) – Ты так прекрасна, что я не верю своим стариковским глазам. Да это вовсе и не наша малышка Полина, а какая-то незнакомая красавица, принцесса!
– Жорж, Жорж, осторожнее! – испуганно заверещала княгиня Дарья Степановна. – Зачем ты ее обнимаешь? Ты изомнешь платье! Повремени со своей нежностью, дай-ка я сперва на нее хорошенько посмотрю…
Велев мужу отойти от дочери, Дарья Степановна осмотрела ее с головы до ног зорким, придирчивым взглядом. Потом обошла вокруг, снова посмотрела спереди, еще раз обошла кругом.
– Ну, слава Богу, – с глубоким облегчением выдохнула она. – Кажется, мы все предусмотрели. Поленька выглядит отлично.
Лишь теперь Полина, наконец, отважилась на себя взглянуть. И просто зарделась от счастья. Платье из дорогого молочно-белого шелка подчеркивало все достоинства ее фигуры: осиную талию, в меру узкие плечи, небольшую, но соблазнительно налитую грудь. Пошито оно было по самому последнему писку моды. Талия не завышенная, как было модно еще недавно, а на своем естественном месте, плечи почти полностью открыты, на груди – нежные горизонтальные складочки, и с левой стороны, возле короткого пышного рукава – букетик ромашек и незабудок. На неширокой юбке колоколом – две пышных оборки с волнистым краем. Все такое милое, нежное, кукольно-воздушное.
Замысловатая модная прическа – тугие локоны на висках и высокий волосяной бант на макушке – тоже оказалась Полине к лицу. И украшавший прическу букетик, как на платье, тоже смотрелся чудесно. И пересекавшая лоб тонкая цепочка-фероньерка с каплевидной жемчужиной, и висячие сережки, и небольшое жемчужное ожерелье, и аккуратные голубые туфельки с ремешками – все, все, все!
– Венера, Диана, Флора, итальянская мадонна, – восхищенно приговаривал Юрий Петрович. – Ну, моя дорогая, ты сегодня превзошла саму себя. Теперь я не сомневаюсь, что успех тебе обеспечен.
– Ах, Жорж, молчи ради бога! Не то еще сглазишь, – сердито перебила княгиня. И, подойдя к дочери, заботливо расправила нежно-голубой атласный поясок ее платья. – Да, все хорошо, дорогая. Но все-таки, мне кажется, розы в прическе смотрелись бы лучше, – с легким сомнением заметила она.
– Нет-нет, маменька, – поспешно возразила Полина. – Не нужно роз, пусть остается так. Модистка советовала именно эти цветы, а ей виднее.
– Ну, стало быть, все готово, и можно ехать. – Дарья Степановна посмотрела на часы. – Половина десятого. Не рано ли?
– Нет, ma chere, – возразил князь. – Как раз к десяти доедем.
– Лучше все же приехать попозже, когда соберется больше кавалеров…
– Маменька! – умоляюще воскликнула Полина. – Прошу вас, не надо об этом!
– Хорошо, хорошо, не буду, – с улыбкой промолвила княгиня. – И все же тебе не стоит бояться. У Жана много друзей, и все они охотно станут
