style="font-size:15px;"> – И тут же съели, – добавил Кирыч, – У вас нет чего-нибудь… повеселей?
– Ну, разумеется! – согласно подвигал гуттаперчевым лицом наш провожатый.
Мы прошли еще дальше и очутились перед большой буквой «Г», обтянутой темно-синей синтетикой, похожей на замшу.
– Стоит, конечно, недешево, но качество отличное, – доверительно произнес резиновый продавец и, воровато оглянувшись, добавил вполголоса, – Мы с моим бывшим когда-то точно такой взяли. Вы меня понимаете?
– Понимаю-понимаю! – закивал вежливый Марк.
Юркий Артемий просиял и, склонившись к марусиному уху, принялся шептать. Судя по всему, нечто соблазнительное: у Марка заблестели глаза, а на губах заиграла полуулыбка. С таким лицом он обычно слушает горькую повесть соседки Томочки о том, какие ей приходится делать непристойности, ублажая своего Санина. Марк сочувственно кивает, а на его лице написано, что он не против стать жертвой домашней диктатуры: «Ах, любите меня, да чтоб до крови».
– …Мы на нем такое вытворяли! – прислушавшись, разобрал я обрывок фразы, – Соседка в стенку стучала, говорила, что милицию вызовет… Знаешь, после всего, что пришлось пережить, меня уже ничем не испугаешь…
«Не повезло, – с тоской подумал я, – Сейчас он приплетет отчима, который совратил его в нежном возврасте, и первую любовь, которая, конечно, была самой большой. Друг его бросил и сейчас требует раздела имущества. А делить нечего, потому что он все отдал, чтобы погасить долги своей фирмы, которую разорили нечестные партнеры. Они, конечно, знали, что он спит с мужчинами, и выжили его из ненависти. Теперь он торгует диванами и мечтает о друге, с которым можно вместе засыпать и просыпаться».
Кирыч обошел диван кругом, зачем-то понюхал материю и заглянул под сиденье. Если бы таможенники относились к своей службе так, как Кирыч к выбору дивана, то контрабандисты остались бы без работы.
– Нашел? – спросил я.
– Что? – недовольно буркнул Кирыч, с трудом отвлекаясь от напряженной умственной работы.
– Пакет с героином! – поразился я его непонятливости.
Кирыч лег на диван и, покачавшись на ворсистой синей волне, кивнул мне. Я был с ним согласен. Такие вещи редко выходят из моды, потому что никогда в нее не входили. Прямые линии, слегка закругленные углы. Лишь гнущиеся во все стороны боковины и спинка, которую тоже можно скривить наподобие лепестка, свидетельствовали, что перед нами образчик современного диваностроения.
Артемий все курлыкал, как глухарь на току. По скучающему виду Марка я понял, что наш новый знакомый уделяет плотским удовольствиям слишком мало внимания.
– Кха-кха, – вежливо напомнил Кирыч о своем существовании.
– Ты его стукни, – подначил я Кирыча, – Может, опомнится.
Марк, поймав мой раздраженный взгляд, лишь развел руками. «Геям надо запретить работать продавцами, – подумал я, – Завидев себе подобных, они присасываются, как пиявки,
