упали первые хлопья мокрого снега. В воду поползла мелкая сеть. Лоннэ Синяк, боязливо оглядывающийся по сторонам, тихо бормотал мантру. «Может, ты ещё и Манона помянешь?» Вот тебе и привет… Вот молодёжь пошла… Во времена молодости Лоннэ бывали ушлые ребята, бывало, ходили в море и с мелкой сетью. Бывали и такие, что похвалялись в кабаках, как обвели вокруг пальца береговую охрану и даже самих Неприметных – последнее-то уж, поди, было брехнёй… Но чтобы вот так запросто упомянуть имя Манона, Владыки Морей, да ещё с небрежением, да на воде, да накануне шторма… Ой, дурно… Нет, таковских во времена Лоннэ не было. Но теперь молодёжь всё борзее и борзее… Слишком уж много стало на рейде кораблей из окаянного Эрендера. Тамошние люди, известно, муторные – не чтят богов, не знают Веды, и глядят так, будто бы они хозяева всего на свете… Вот и совращают молодых дурными своими речами и манерами – дошли теперь до того, что имена богов произносим в насмешку…
Лоннэ вздохнул виновато. Почитаешь богов – так почитай, живи по Веде. Так ведь нет же. Слаб человек, когда речь о золоте. Стура платит ему, бывшему лоцману, куда щедрее, чем честные промысловики: ведь у Стуры особый интерес к этим опасным водам вблизи рифов Затерянных Островов, где меньше шансов нарваться на патрули. И он, Синяк – сегодня мелкую сеть забросил, завтра будет молиться, каяться… А послезавтра – по новой в море. Всё не чисто, всё половинчато… «Завяжу, – в который раз решил Синяк. – Точно завяжу. Не к добру сегодня вышли, ой не к добру…».
А море, казалось, потворствовало молодчикам: сеть отяжелела быстрей, чем обычно, да как потянула вниз!..
– Ребята! – завопил Синяк, – Тянем, тянем, да скорее, мать вашу! Крупняк!!
– Большая рыба! – подхватил кто-то. – Все сюда! Ну, взяли!
Сеть шла плохо. Глаза у рыбаков разгорались всё ярче, лихорадочнее. Наконец в воде показалась тёмная масса туши. Лоннэ и его товарищи налегли изо всех сил… И вот содержимое сети вывалилось на дно байдары. Кто-то из парней грязно выругался, Синяк, побледнев, сотворил рукою защитную мудру сакрима Мэам: то было неподвижное человеческое тело.
– Утопленник, тьфу! – сплюнул Стура, пнув ногой труп, опутанный чёрной морской травой. Лежащий на боку мертвец перевернулся навзничь.
Утопленником оказался совсем молоденький юноша, почти мальчик – лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Солёная вода и рыбы ещё не успели повредить тело. Сердце у Лоннэ Синяка непривычно сжалось от жалости: паренёк был симпатичный. Мертвенная бледность, оттенённая чернотой волос, настолько ему шла, что казалась для него естественной. Утонувший был ламбитом: узор инициатических татуировок обвивал обнажённые руки и плечи. В несколько охватов вилась морская змея – знак бога Манона. Лоннэ печально усмехнулся: бог-покровитель, похоже, сыграл со своим юным адептом злую шутку… Старик опять поспешно сотворил мудру – отгоняя богохульную мысль. Вот только что же Манона кормщик помянул нечестиво. И на тебе… Совпаденье ли?
«Интересно, из какой общины мальчишка и каков род его занятий?» – Думал
