раскинулась Сильвеарена. Последний, неверный луч солнца, пробившийся сквозь пылающий разрыв в тучах, вспыхнул на золотом шпиле храма Матери Мира. С такого расстояния город смотрелся маленьким, хрустальным, невесомым – словно игрушечный замок, пристроившийся меж двух отрогов, в дельте реки. Отсюда казалось, будто город стоит прямо у подножия водопада, купаясь в лучах переменчивых радуг, играющих на фоне скал.
В последнее время прибавилось работы. Воины Неприметной Стражи за общей трапезой рассказывали о лихих вещах: неприкасаемые задираются к честным людям, приезжие из Эрендера творят всякие непотребства, и за ними нужен глаз да глаз… Браконьеры совсем обнаглели. Эти молодчики, оказалось, не чтят ни богов, ни сакримы, святые дни месяца не помнят, и даже мертвеца обобрать не стеснялся никто, кроме одного старого лоцмана…
Мёрэйн обессилено уставился на панораму отмелей, и непослушная чёрная прядь упала на лицо, заслоняя глаза от скупого света в разрывах предштормовых облаков.
Он раздумывал о том, как редко встречаются ему красивые человеческие лица. Сегодня он видел красивое лицо человека впервые за долгое время. Это было лицо старика, искренне сожалевшего о кривде – не из страха за себя, а из внутреннего ощущения того, как надо жить, из раскаяния в своих изъянах, мешающих ему жить именно так. Собственно, ради этого старого лоцмана Мёрэйн и затеял всё представление. Куда чаще он ограничивался тем, что просто навевал браконьерам сны – такие, после которых даже циники становились суеверными и в праведники живо обращались… Но Лоннэ Синяк был из тех, с кем можно работать. Он на всю жизнь сохранит память об этой встрече. И через него на побережье родится новая легенда, которая освежит в людских сердцах уважение к Веде и страх перед неправедными делами…
Этой осенью не явил себя сакрим Мэам. Дурное предзнаменование, издревле предупреждавшее людей о неприятностях и испытаниях. 159 лет подряд, со времён самой Войны, Серебряный Крест показывался в осеннем небе каждый год: порой – на двое или даже трое суток, а иной раз – на пару часов, но каждый год ведуны Ламби, жрецы Левранда, священники Эрендерской Единой Церкви и настоятели монастырей различных сект – все на свой лад совершали богослужения в честь Сияющего Бога. Напрасно в этот год они совершали приготовления. Напрасно…
Ведуны хмурились и качали головами. Даже Неприметные мрачно шептались, глядя на небо. А уж после того, как в начале месяца Йат скончался старый Мастер Стражи, – и вовсе сникли. Смерть любимого главнокомандующего была внезапной и глубоко потрясла всех. Мёрэйн особенно тяжело переносил расставание с другом. Вдобавок старик не успел назначить преемника, и на посту Мастера Стражи его сменил человек не слишком симпатичный – бывший комендант пограничной базы Эмокабэ, мастер Гоода. Чаще, чем обычно, Мёрэйн отлучался теперь с форта, чтобы побыть наедине с морем. Шторма месяца Йат в этом году были
