угощая пинками и затрещинами.
– Стойте! – командует Морквин. Он, не спеша, взвешивая в руке, снимает со стены тяжелую кожаную плеть. – Мастер говорил о двадцати плетях…
Федора останавливают и, крепко держа за руки, живо поворачивают спиной.
Плеть поднимается и тяжеленный, крученый удар обрушивается на него! Мы так околели, что совершенно не способны к сопротивлению. Федор получает еще несколько ударов, и староста, не без сожаления говорит, сворачивая плеть:
– Остальное – утром! Надо же и на завтра что-то оставить.
Нас волочат вниз и, толкнув в спину, запирают в темноте. Отвратительно лязгает засов.
Мы снова в том самом погребе. Только на этот раз вырваться отсюда нам, кажется, не удастся. Чтоб хоть как-то согреться, я начинаю бегать по земляному полу, трясясь от холода и подпрыгивая на негнущихся ногах. Федор выливает из обуви воду и, скрестив ноги, усаживается на пол.
– Вставай, замерзнешь!
– Отлезь, я согреюсь раньше тебя.
«Опять за свои штучки», – думаю я, продолжая описывать круги по подвалу.
Самовнушением занялся. Сейчас, наверное, повторяет про себя: мне тепло, тепло, уже жарко…
Не выдержав, Федор вскакивает и принимается носиться с бешеной скоростью. «Самовнушение не помогло», – делаю я вывод, размахивая руками, как ветряная мельница. Становится чуть теплее. Вот только одежда не просыхает в таком холоде.
– Как ты думаешь, что с нами сделают, когда Мастер вернется?
– В пауков превратят!
– Ты что, серьезно?!
– Ну, может и не станут в пауков. А вот бросить в омут – это у них, я думаю, запросто…
От этих разговоров становится совсем тоскливо. Неужели, нет выхода?
– Да – а, – подливает масла в огонь Федор, – в восьмом классе учиться, кажется, не придется. Ты ведь так это не любишь…
– Да ты что?! Когда я говорил, что не люблю учиться?! Но не в этой же школе!
– Он еще выбирает! – усмехается Федор, собираясь, видимо, поговорить о пользе любого образования, даже в школе Мастера.
Но в это время за дверью слышатся тихие крадущиеся шаги.
– За нами?!
– Не таились бы так. На место!
И мы занимаем позиции по обе стороны ступеней. Натягивать веревку времени нет, да и второй раз этот номер может не пройти.
Засов тихо сдвигается. Кто-то беззвучно спускается к нам.
– Эй! – приглушенный шепот нарушает тишину погреба. Мы – ни звука.
– Где вы там? – кто-то делает неуверенный шаг в глубину нашей клетки. Человек оказывается спиной к нам и стоит, всматриваясь в темноту.
– Спите вы, что ли?
И тут Федор тенью метнулся прямо под ноги гостю. Плечом он сильно ударяет того повыше колен, а руками крепко обхватывает лодыжки. Взмахнув руками, человек падает на пол, и в следующее мгновение Федор уже сидит верхом у него на спине. Я и сделать-то ничего не успеваю. В приоткрытую
