размытые обрывки кирпичного пейзажа и натужной работы моих легких проникает видение полузабытого воспоминания.
Крутой глиняный обрыв коричневым ковром падает к покрытому зелёной тиной озеру. По берегу озера, сохраняя уважительное расстояние, на брезентовых стульчиках сидят рыбаки. Пустые корзинки для улова, серые змеи удочек, невидимые в лучах солнца лески. Появляющиеся и исчезающие концентрические круги на воде.
Я и Тим, беззаботные мальчишки, шагаем по краю обрыва. В руках Тима его любимая игрушка – Витрувианский человек12. Витрувианский человек забавно шевелит своими восемью плюшевыми конечностями в такт шагам Тима. На застывшем, даже мертвом, лице Витрувианского человека отражение жестокой глупости мира.
Я и Тим останавливаемся на рыхлом острие обрыва. Внизу, лаская пальцами рукоять удочки-змеи, на брезентовом стульчике притаился рыбак. В ожидании клёва он нервно теребит свой брезентовый кепи.
Тим затыкает Витрувианского человека за пояс хлопчатобумажных шортиков. Поднимает увесистый глиняный ком с земли, взвешивает его на ладони. Тим смотрит на ком, на рыбака. В глазах Тима я вижу тот огонь желания шалости, который не загасить и угрозой смертной казни. Тим в последний раз складывает в голове уравнение высота-ком-траектория-рыбак; кидает мне лукавую улыбку. И глиняный ком срывается с руки Тима. Ком рисует в воздухе плавную дугу, после чего миллионом осколков разбивается о покрытую брезентовым кепи голову рыбака.
В тот день я впервые по-настоящему бежал. Желчная горечь из живота подступила к горлу. Легкие раздувались, словно кузнечные меха. Надпочечники извергали адреналин. Голова затуманена жгучим страхом. Но я был исполнен первобытного восторга.
Я бегу. И вот это, затерянное среди пластов лет, ощущение одновременно жгучего страха с первобытным восторгом вновь наполняет меня. Микрон абсолютной свободы выкраденный у жизни.
Я чувствую, как мои ноги наливаются цементом, как легкие нестерпимо жгут. Быть может останавливаться смерти подобно, однако смерти подобно и продолжать бег.
Я прижимаюсь к зеркальной стене. За стеной, очевидно, бурлит жизнь непринужденного вечернего отдыха.
Секунды проваливаются с неимоверным грохотом, сокращают дистанцию между мной и Ними.
– Кхм, – откашливает на шее Тим, – заглянем? – и Тим указывает глазами на зеркальную стенку.
За зеркальной стенкой несколько десятков людей. Люди пестро одеты, в их одеждах преобладают жгучие цвета. В руках у людей изящные бокалы; люди ведут тихие беседы между собой. В атмосфере витает ожидание.
Моё появление, – в неразлучном тандеме с запахом, – встречается робкими взглядами и редко наморщенными носиками. Люди одновременно смещаются в сторону от меня, но делают это так, чтобы меня не обидеть. Разговоры затихают, свет становится ярче.
Из-под тяжелой бархатной занавеси выходят мужчина и женщина. Они обнажены по пояс. В их руках букеты
Витрувианский человек – знаменитый рисунок обнаженного мужчины в двух проекциях. Автор рисунка Леонардо да Винчи.
