произведений, а лишь относительно применения свободы (Маритен, 2004, с. 447). Французский философ пишет о том, что применение это «зависит от наших чисто человеческих устремлений, или от нашей воли, которая сама по себе ревностно стремится не к истине, а исключительно к благу человека, ибо только оно утоляет наше желание и любовь, только оно питает бытие субъекта или предстает его самосущностью» (там же, с. 448). Таким образом, деятельность подчинена главной цели человеческой жизни и направлена на совершенствование человеческой сущности.
В отличие от деятельности творчество определяется Маритеном как «производящее действие, которое соотносится не с тем, как мы распорядимся своей свободой, а лишь с самим создаваемым произведением». Творчество подчинено не конечной цели, не Высшему благу, оно имеет отношение не к совершенству самого действующего человека, но к благу создаваемого произведения (Маритен, 2004, с. 448).
Анализ представленности желания в истории философской мысли позволяет нам увидеть далее: желание – состояние, внутри которого субъект пребывает, и желание – средство, которым субъект пользуется.
В этом смысле, «индивидуальное» желание – такой уровень развития духа, при котором субъект подчинен желанию. «Личное» желание – такой уровень развития духа, при котором желание подчинено человеку. При взгляде «изнутри» ценностная задача желания заключается в обретении желания-средства, т. е. в обретении способности желать. Получается, что желание желает самое себя, т. е. принципиально не хочет быть «снятым», «погашенным» (что качественно отличает желание от потребности, которая стремится к тому, чтобы быть удовлетворенной). Подобно свободе, желание желает возрастать. Но есть только один путь действительного усиления желания – через углубление его.
Налицо противоречие внутри ценностной задачи желания: желание стремится к удовлетворению и не хочет его. В любви это противоречие желания снимается. В любви желание и удовлетворяется (исполняется), и не удовлетворяется (не заканчивается). В любви желание получает для себя адекватную форму. «Внешне» ценностная задача решается, получив «ценностный ответ» любви, но «внутренне» неповторимое отношение сохраняется. Поэтому, говоря образно, в любви желание не умирает, но разгорается, правда, теперь не сжигая человека, но согревая его.
Желание – это такое «содержание», которое ищет для себя адекватную «форму». Только в Любви и Личности заключенная в желании свобода может обрести для себя адекватную форму.
Важно различать желание конкретного блага и желание Высшего блага. В этом смысле, различие между «индивидуальным» и «личным» желанием как разными уровнями духовного развития будет заключаться в том, что в первом случае человек будет подчинен всякому, каждому своему желанию (и это будет его «разрывать на части» и лишать свободы), а во втором случае человек должен сделать желание Высшего блага своим состоянием, вложив себя в это желание целиком. Следовательно, нужно различать
