условленный щит, будку или забор. Возвращался, естественно, без сумки. По растворению вдали «Запорожца», Аскольд Софронович разворачивал свою машину, покидал её и направлялся к тому же месту с застенчивым вдохновением человека, которому уж очень приспичило. Вот и вся механика.
И сегодня всё шло, как полагается, и ничего не предвещало ужасного сбоя. Аскольд Софронович в должный час позвонил по должному телефону и назвал место. Чёрт его дёрнул, выбрать именно это место! Воистину, судьба – индейка. Северный пригород. Скромная отвилка от магистрали, ведущая к реке. Двухэтажное здание швейной фабрички.
Четырёхэтажная «хрущёвка». Между ними – большой пустырь. Посреди пустыря – одинокий штабель бетонных фундаментных блоков, завезенных невесть когда и зачем. Кто-то что-то хотел строить, да расхотел, а терпеливый пупырчато-корявый бетон на траве уже который год дожидался своего неверного хозяина. За этим штабелем Аскольд Софронович и вознамерился получить свой заслуженный «туесок».
А вечер был тих, прелестен. Ещё только-только начинали отстаиваться сумерки. Высокие перья облаков подзолачивались и розовились прощальными лучами. Кусты и редкие деревья на пустыре в остывающем воздухе виднелись чёткими, сочными, как вырисованными гуашью. Даже сивый латаный асфальт, исхлёстанный за день шинами и каблуками, копил в себе отдохновенную свежесть вечера, был приятен глазу.
Аскольд Софронович остановился и, расслабленно потягивая свой привычный «Кемел», созерцал эту спокойную, трогательную красоту. У полковника была чувствительная натура. Но за созерцаньем, он не забыл окинуть профессиональным глазом дорогу, пустой тротуар, малолюдную окрестность: нет ли чего подозрительного. Не подозрителен ли он сам здесь. Нет. Его неброский «Оппель», приткнувшийся к обочине, не мог никого заинтересовать. Ну разумеется. Не на ультрамариновом «Порше» было же ему сюда приезжать.
Ультрамариновый «Порше», недавно купленный на айсберговые денежки, был оформлен на сына, промышляющего торговым бизнесом. Для сыночка же, для его неминуемой нежной семьи, для престижаиммиджа обставилась антиквариатом шестикомнатная квартирка. Для него же, для того же достраивается на уютном черноморском побережье трёхэтажный коттедж с бассейном, теннисным кортом и подземным гаражом. А что? Сам сыночек и строит на свои потно-лице-трудовые. А сколько он зашибает – поди проверь. Поди докажи, что и тут – «айсберг». Всё шито.
Вот и дочка заканчивает столичный университет международной торговли, недолог час – выпорхнет замуж. Надо ж по-людски и ей обновить, обэкзотичить иномарку, чтоб без обид. И ей изысканное гнёздышко воспотребуется, и ей серьёзное приданное положится; чтоб видели, кому должно видеть – не голодранка. Что ж, одолеем и это. И ещё много чего одолеем. Чадолюбив был Аскольд Софронович, не скупердяйничал во имя родного семени.
Для себя же с супругой – пока удовольствовался демократичным «Оппелем», умеренной дачей и стандартной четырёхкомнаткой,
