style="font-size:15px;"> – Здесь вообще живут люди?
– Да, человек двадцать. Это вместе с дачниками, – Есения уверенно вела меня мимо старых, по большей части – заколоченных деревянных домов. Мы свернули на главную дорогу, по которой я вчера пришёл сюда. Она была разбита, фрагменты убитого асфальта чередовались с песочными островками и грунтовыми заплатами. По обочинам пробивался бурьян.
– Ринтала – умирающий посёлок. До недавнего времени здесь работал магазин, пока не сгорел. Когда-то жизнь здесь кипела. Помню, когда мы были молодыми, бегали на танцы сюда, а здесь мы с тётей Надей держали огород – указывала на памятные места Есения. – Сейчас за продуктами ездим в магазин в Хийтола. За более серьёзными покупками – в Приозерск. Летом здесь хорошо. Леса, луга, два озера!
Женщина обогнула старый колодец, и мы двинулись вверх по извилистой тропинке.
– Есения, у меня в машине кое-какие вещи остались – нужные для работы. Дима сказал, что у какого-то Лёхи есть трактор, и он может помочь пригнать мою машину.
– Да, конечно! Мы как раз к нему и идём. Он – муж Сони.
– Здорово! – всё складывалось, как нельзя лучше.
– А Тоунан? – я догнал её. – Это что за место? Я смотрел по карте, он рядом с вами.
– Это посёлок. Больше Ринтала. Примерно в пятнадцати километрах от нас находится. Примечателен зданием тюрьмы.
– Тюрьмы? – ужаснулся я.
– Не бойтесь, – наконец-то рассмеялась. – Это местные так называют, хотя… Они не далеки от истины. Там в своё время был так называемый Карельский Институт Труда. Его построили в тридцатых годах – тогда ещё в Финляндии. Я сама когда-то краеведением интересовалась, так знаю.
– Потрясающе! – я чувствовал себя Леонардо ди Каприо в «Острове проклятых». – Расскажите.
– Об этом Институте почти ничего не известно. Я где-то читала, что архивы этого учреждения недавно были обнаружены. Туда социальные службы Финляндии принудительно отправляли нерадивых родителей, бросивших своих детей, и не выполнявших обязанностей по содержанию семей. В функции исправительно-трудового учреждения входили задачи не столько по изоляции таких людей, сколько исправление и перевоспитание их трудом.
Рядом со зданием бывшей тюрьмы – так называют его местные жители – сохранились финские административные и хозяйственные постройки. Если решите наведаться туда, узнаете – архитектура совершенно иная. Этот Институт Труда был, конечно, не финским курортом: существовала система наказаний, а провинившихся и особо опасных, буйных заключённых даже держали в карцерах в подвальных помещениях. Эти карцеры до сих пор сохранились. На некоторых дверях даже глазки остались. По-моему, так там жуть!
Есения на мгновение замолчала.
– Кто-то из местных говорил, что женщин из этой колонии хоронили рядом с посёлком. Так-то в Тоунане кладбища нет. Его потом с землей сровняли. Сейчас на этом месте деревья растут… И малина.
Есения поправила косынку и пошутила:
– Что-то
