мальчика уже ждала Маша, соседская девочка, чуть более высокая, чем он, с прямыми черными, как уголь в городских котельных, волосами, такими же черными небольшими глазками, курносым носиком и постоянно радующимся выражением лица. С Иваном они несколько лет весело проводили время, шатаясь по деревне по-настоящему жаркими деньками.
– Побежали к Молычевке, купаться, – громким, высоким голоском скомандовала Маша.
– Побежали, кто быстрее, – крикнул Иван, спешно отворяя калитку.
На пляже было немноголюдно, от реки исходил прохладный, освежающий воздух, хотелось скорее прыгнуть вводу, ощутить на себе всю силу могучей стихии, которая любезно оберегает в своих природных, величественных владениях. Накупавшись вдоволь, Ваня с Машей побрели в сторону дома. Вдруг слева от заросшего, давно забытого оврага они увидели трех старшеклассников, которые ругались и пытались отобрать какие-то вещи у Коли Самсонова, одноклассника и друга Ивана. Мальчик виновато опустил голову, на маленьком светлом лице проступили слезы, он старался вырваться, убежать, но силы были слишком не равны, и все попытки оставались тщетны. Иван, едва увидев это, со всех ног бросился на хулиганов, успел одному подбить левый прищуренный глаз, а второму задеть огромный, слегка горбатый нос. Все произошло столь неожиданно, столь молниеносно, что хулиганы растерялись и попятились назад, не понимая степени опасности. Ваню быстро повалили и начали спешно избивать, руками, ногами, злобно пыхтя, как приходящий на станцию тепловоз, наполненный людьми.
– А ну расступитесь, – злобно крикнул Митрон Семенович, местный безработный, давно злоупотреблявший алкоголем, абсолютно чистый и добродушный мужичок невысокого роста, в огромном старомодном плаще, который он не снимал ни летом, ни зимой. Хулиганы, услышав его, быстро разбежались, а Ваня начал вставать, корчась от боли и обиды.
– Сильно они тебя? —спросил, осматривая его, Митрон.
– Да ничего, им тоже влетело неплохо, если б я удержался на ногах, они бы получили больше.
С Ваней часто случались подобные случаи, всему виной был его особенный характер, с постоянным обостренным чувством справедливости и недетским упрямством. Любая несправедливость, даже малейшая – и он уже с кулаками и суровым взглядом, готовый на деле отстаивать свою правду. Синяки и царапины практически не сходили с его лица, мать и отец ругали, внушали, предупреждали, но все тщетно, как только видит Ваня, как обижают или оскорбляют слабого, – он уже в центре событий…
…Семикин лежал в большой неудобной кровати, тело противно ныло, пронизываемое похмельным синдромом. Иван продолжал вспоминать детские голы. Одно трагичное событие особенно хорошо запомнилось.
Рано утром его разбудил странный шум: крики, вопль, плач, доносившиеся из окна, были настолько сильными и пронизывающими, что становилось страшно. Он быстро оделся и выскочил
