маленькой аккуратной бородкой и добрыми, немного прищуренными карими глазами.
– Смотри пальцы не отбей, Платон Михайлович, а то нечем будет стакан держать, – смеясь крикнул Николай.
Вся стройка наполнилась грохочущим хохотом.
– Ничего, Колек, я еще и не то могу, – гордо ответил Платон, впрочем, тоже громко рассмеявшийся.
За два месяца дом был выстроен, он стал намного красивее и величественней прежнего, еще исходил стойкий запах леса и тут же вступал в борьбу с запахом масляной краски. Маша с бабушкой, довольные и счастливые, вошли в новое жилище.
…В мутных, изъеденных алкоголем мозгах Ивана вновь появилось воспоминание из детства.
Часы только-только пробили пять утра, а он уже не спал. Рыбалка – вот что заставило мальчика подняться столь рано, поудить рыбку на восходе солнца, сидя на берегу восхитительно красивой речки, – мечта. Взяв снасти, булку хлеба и кувшин молока, мальчик направился на речку. Стояла полная тишина, и лишь иногда легкий порывистый ветерок поглаживал поверхность реки, словно невидимая рука гладила водную стихию, успокаивая ее. Солнце не торопясь показалось из-за горизонта, Ване чудилось, что оно выглядывает и наблюдает за ним, ведет каждодневную вечную игру, утром приходя – вечером убегая. Клевало неважно, от воды исходил легкий воздушный парок, будто под водой горит огромный костер, подогревая огромную, неуправляемую стихию. Вдруг послышались шаги, и, обернувшись, Ваня увидел дряхлого сгорбившегося старичка в каком-то древнем, латаном балахоне, в некрасивых старинных износившихся туфлях, с небольшой кривой палочкой в руках. Ивана поразило лицо старца, среди недвижимых и очень величественных морщин располагались удивительно живые и добрые глаза. Посмотришь в них, и сразу становилось ясно, что этот светлый путник прожил долгую трагичную жизнь.
– Здравствуй, мальчик, – произнес старичок, слегка наклонившись.
– Здравствуйте, дедушка.
– Не будет ли у тебя маленького кусочка хлебца?
– Будет, кушайте, пожалуйста, – произнес Ваня, протянув взятые с собой продукты.
Старичок присел рядом и стал есть хлеб, запивая прохладным молоком.
– Спасибо тебе, Ваня, – негромким, но твердым голосом произнес таинственный незнакомец.
– Откуда вы знаете, как меня зовут? —удивленно выпучив глаза и открыв рот, спросил мальчик.
– Да знать-то дело не хитрое, а вот понять куда сложнее.
– Вот я вас и не понимаю, – обиженно произнес Ваня.
– Гордый ты, внучок, гордый, тяжело в жизни будет с таким нравом, ой тяжело. Да и жизнь-то скоро начнется такая, что не дай Бог, смутные времена идут к нам, эх… смутные. Иные приспособятся, человек – натура такая, быстро ко всему приспосабливается. А иные нет, иные верные,
