гости. Когда к нам приблизился Утешитель Йенар, бросающийся в глаза в своей небесно-голубой форме, я заставила себя смотреть чуть в сторону, чтобы не встречаться взглядом с Кинном, который подошел со своим опекуном.
Наконец, к нам вышла Мать-Служительница в жемчужно-серой мантии. С седыми, убранными в тугую прическу волосами, с добрыми морщинками вокруг глаз, главная Служительница отдаленно напоминала саму Серру, по крайней мере, как ту изображали. Я еще раз порадовалась, что сегодня был день Сестер, а, значит, очередь служить принадлежала Служительницам. Большая часть дней была посвящена Братьям, и службы велись Служителями, а Отец-Служитель всегда казался мне чересчур суровым и строгим.
Мать-Служительница поприветствовала нас и сообщила, что всё было готово. Теперь была наша с Хейроном очередь. По традиции, до начала церемонии бракосочетания жених и невеста, каждый по одиночке, приносили молитвы: жених – Зеннону, невеста – Дее. Хейрон улыбнулся мне и поднялся вслед за Матерью-Служительницей в верхний храм, где располагался алтарь Зеннону. За ним потянулись уже прибывшие гости. Дядя вместе с Неллой остался встречать у входа остальных гостей. Я же, в сопровождении одной-единственной немолодой Служительницы, сестры Аннеки, спустилась вниз.
Храм был вытянут, как корабль, на котором Серра и Иалон пересекли Штормовые моря, и по синему широкому ковру, который скрадывал наши шаги, мы прошли мимо закрытых дверей, за которыми находились разные храмовые помещения – трапезная, учебные кабинеты, ризница, книжницкая, кабинеты главных Служителей. По левую руку, между двумя учебными кабинетами, мы оставили лестницу на второй этаж, по которой мне предстояло потом подняться.
Сестра Аннека довела меня до двустворчатых деревянных дверей, ведущих в придел Деи, и, улыбнувшись, оставила меня одну.
Я открыла дверь, и на меня пахнуло запахом благовоний – древесным, теплым, чуть горьковатым – после сегодняшней недавней службы. Я закрыла за собой дверь, и сердце сразу же забилось спокойнее. В приделе было тихо, мерцали свечи. Я прошла по сине-голубому ковру к алтарю Дее, где сквозь круглые витражные окна лился цветной свет.
В отличие от Садов, здесь статую Деи украшали одежды благородной дамы, а в сложенных лодочкой руках голубоватым куском льда переливался нефрилл – один из камней, которые пробудила сама Дея, и который до сих пор избавлял даже от сильной головной боли, стоило к нему прикоснуться.
Прежде чем встать на колени и произнести положенную молитву, я сняла с руки кошелек. На свадьбу было всегда принято приносить пожертвования, но, когда я назвала сумму Нелле, та в изумлении подняла ухоженные брови, однако, спорить не стала. Не колеблясь, я высыпала все йармины в ящик для пожертвований, где в основном лежали мелкие серебряные монеты и фиолетовые рандии в серебряных оправах.
Я надеялась, что после такого щедрого пожертвования мне станет легче, что воспоминания о рыжеволосом Тэне и его матери перестанут так остро колоть меня. Я много раз думала
